– Это потрясающе. – Это все, что ей сейчас пришло в голову.
– Хорошо, – удовлетворенно сказал Бартош. – Я думаю, что фильм таким и будет. Сейчас я оставлю тебя одну на несколько минут.
Он сел рядом с ней на диван, наклонившись к раскрытому сценарию на ее коленях. Его близость привела ее в смущение; она хотела отодвинуться, но не решилась, боясь, что он неправильно ее поймет.
– Я хочу, чтобы ты несколько минут поизучала вот эту сцену. А когда я вернусь, мы вместе прочитаем ее вслух. – Он улыбнулся. – Хорошо?
Катринка кивнула.
– Хорошо, – согласилась она.
Бартош вышел, а она принялась изучать сценарий. Она была абсолютно спокойна. Может быть, потому, что уверяла себя: ей все равно, чем кончится их встреча. Роль в фильме действительно ничего не значила для нее. Она вспомнила, как было скучно во время съемок фильма «Кровь и лилии». Может, ей следует сказать ему, когда он вернется, что эта роль ей неинтересна? Но это показалось ей невежливым после того, как он проявил к ней столько внимания. Возможно, она и не получит эту роль. Л если и получит, то всегда сможет отказаться.
Наконец Бартош вернулся, держа в руках еще один сценарий. Он снова сел в кресло напротив. Они четырежды прочитали вместе сцену, и каждый раз с изменениями, которые он предлагал. Наконец, он удовлетворенно сказал:
– Достаточно. Тобой приятно руководить. – Это было наивысшей похвалой для нее.
– Я получила роль? – сказала Катринка, удивляясь, что все оказалось так просто.
– Не совсем, – сказал он. – Я хочу снять пробу. То, что ты делала, когда тебе было пять лет, не в счет, – добавил он, улыбаясь. Бартош знал, что камера схватит ее красоту. Это было видно по фото на обложке журнала. Он хотел запечатлеть на пленке живость, внутреннюю энергию, которую излучали ее глаза.
– Пусть надежда не уносит тебя далеко, – предупредил он Катринку. – Камера не всех любит. И это просто маленькая роль.
Маленькая, но решающая, подумал он. Впрочем, все роли решающие.
Катринке хотелось сказать ему, что она в общем-то не заинтересована в ней, но что-то остановило ее: возможно, нежелание огорчить его или стремление проверить себя в новой ситуации, поиски приключений или простое любопытство, много ли можно заработать в кино. В июне и июле, до начала летних тренировок, она подрабатывала в одном из отелей Мюнхена. Это была очень тяжелая работа. Если она сможет заработать больше в кино, почему бы не попробовать? Катринка не была корыстной, но в стране, в которой не все самое необходимое было в достатке и все стоило дорого, она с ранних лет узнала цену деньгам. Ей казалось глупым отказываться от возможности заработать.
Она поблагодарила Бартоша за беседу, договорилась с его секретарем о времени кинопроб, села в свой «фиат» и поехала в «Максимилианку», чтобы рассказать Жужке и Томашу последние новости.
Чтобы отметить это событие, Томаш заказал всем пива.
– Я думала, что ты насмехался тогда надо мной, – сказала она, обрадованная его реакцией.
Он положил ей на плечо руку и пожал его.
– Я горжусь своим успехом, – возвышенно произнес он. – Как всегда.
– Это еще не успех. Не настоящий успех. Но когда-нибудь он придет, – ответила ему Катринка, поднимая бокал с пивом. – И я буду тобой гордиться.
Томаш прижал к себе Катринку и Жужку. В его взгляде читались сила и страсть, которые он не всегда показывал.
– Конечно, будешь, – сказал он. – Я буду лучше, чем Форман, лучше, чем Менцель. Лучше любого из них.
Кинопробы оказались даже более удачными, чем рассчитывал Мирек Бартош. Катринка ожидала, что самым большим препятствием будет расписание съемок, но оказалось, что этой проблемы вообще не существует. Съемки должны были начаться не раньше поздней весны, и Бартош настаивал, чтобы Катринка снялась между концом учебного года и началом летних тренировок. Это сделало невозможным ее отказ – Бартош всегда добивался того, чего хотел. Это могли подтвердить все, кто его знал. А он твердо решил, что Катринка ему действительно нужна.
В начале марта он побывал на соревнованиях, болел за Катринку, а ей хотелось произвести на него впечатление. Она пришла первой, дав Илоне Лукански еще один повод для плохого настроения, в котором она пребывала всегда, когда Катринка побеждала. После этого Бартош заверил Оту Черни, что все съемки будут завершены вовремя, с тем чтобы в августе Катринка смогла присоединиться к команде для тренировок. Ольга Черни, услышав о кино, назвала Катринку бабочкой, не способной заниматься одним делом и добиваться в нем успеха. Этот ее выпад Ота отклонил, потому что она была абсолютно неправа. Родители Катринки, на которых произвело впечатление не столько обаяние Бартоша, сколько его чувство здравого смысла, решили не отговаривать дочь, так как он заверил их, что съемки не будут помехой в жизни Катринки, но помогут ей не только заработать деньги, но и обрести большую свободу и успех в коммунистических странах.
Роль, на которую Бартош взял Катринку, была небольшой, кое-кому могло бы показаться странным, что он так заинтересован именно в ней для этой роли. Но никому это не показалось. То, что он был женат на дочери Феликса Мача, ставило его в глазах окружающих вне подозрений. Кто мог предположить, что, имея такого тестя, Бартош решится на супружескую неверность?
Глава 12
Когда наступило лето, Томаш и Жужка, которым не хотелось надолго разлучаться, вместе навестили свои семьи и отправились путешествовать через Словакию в Венгрию. Катринка, у которой были две свободные недели, побывала в Свитове, работала в саду с бабушкой и дедушкой, навещала мать Томаша, с которой пила кофе, а затем вместе с родителями отправилась навестить тетю Зденку и двоюродных братьев. После смерти родителей и отъезда мужа в Брно Зденка вела хозяйство на ферме вместе с сыновьями. Она была всего на два года старше Милены, но выглядела намного солиднее ее и полнее.
