– О, Мэтти! – Мейриона обняла служанку. – Никто тебя не прогонит, пока мое слово здесь хоть что- нибудь да значит.
Улыбка осветила морщинистое лицо старушки.
– Вам, госпожа, спать лучше раздетой, чтобы другие чего не заподозрили. – Она заговорщически подмигнула и тихо вышла из спальни, а Мейриона, уютно устроившись на постели, укрылась простыней, закрыла глаза и обратилась к Богу, моля дать ей силы, чтобы смириться с новой жизнью.
Она уже совсем было заснула, когда к ней прижалось теплое мускулистое тело, слишком крупное, чтобы принадлежать ее новоиспеченному мужу.
Сон тотчас покинул ее, и она пронзительно вскрикнула, но могучая рука воина зажала ей рот, а когда сильное плечо вдавило ее тело в пуховую перину, она почувствовала запах зрелого мужчины – запах пота и крови.
Глава 3
Свеча погасла. В полной темноте Мейриона попыталась оттолкнуть незваного гостя и выскользнуть из- под плотно прижавшегося к ней тела, но перина провалилась под их тяжестью, и она оказалась еще сильнее прижатой к нему. Изо всех сил стараясь рассмотреть нападавшего, в призрачном лунном сиянии девушка смогла разглядеть лишь огромную неясную тень.
– А ну тихо! – угрожающе произнес жесткий низкий голос.
– Святые угодники! Годрик!
Мейриону захлестнула настоящая буря чувств. С того самого свидания в часовне голос этого человека преследовал ее.
Резко выпрямившись, Мейриона попыталась укусить Годрика за руку, но он ловко увернулся и бедром намертво прижал ее к перине, а железная хватка его рук окончательно лишила Мейриону возможности двигаться. Пока они боролись, простыня, словно помогая противнику, плотным коконом обернулась вокруг нее.
– Напрасно стараешься. Ты не сможешь меня победить.
Мейриона замерла, сердце в ее груди бешено колотилось, а верхнюю губу усеяли маленькие бисеринки пота. Чего он хочет?
– Скажи, ты девственница?
Этот вопрос, произнесенный сдавленным шепотом, как стрелой, пронзил ее, заставив все ее тело задрожать. Боже праведный! Он все еще намеревается предъявить на нее свои права!
Мейриона попыталась рассмотреть хоть что-нибудь в темноте, но увидела лишь расплывчатое пятно.
– Отвечай мне.
Не в силах произнести хоть слово, она кивнула и уткнулась в перьевую подушку.
– Ладно, верю. – Годрик наклонился совсем низко, и грубая щетина на его щеках царапнула ей кожу. От его кожи пахнуло потом и дорожной пылью. – Не кричи, и я уберу руку. Ты хорошо меня поняла?
Капелька соленого пота упала с его лица на ее щеку, и Мейриона глубоко вздохнула, а потом снова кивнула.
– Нам надо торопиться, – предупредил Годрик, отнимая ладонь. – Времени мало.
Его пальцы по-хозяйски прошлись по лицу Мейрионы, оставляя за собой обжигающий след, потом обхватили ее горло. Прикосновение было легким, хватка свободной, но девушка очень точно поняла намек и лежала очень-очень тихо.
– Что ты здесь делаешь? – прошептала она.
– Забираю то, что принадлежит мне.
Он поднял ее и усадил на самый краешек огромной кровати.
Мейриона все еще тяжело дышала.
– Отпусти меня! Я тебе никто, и к тому же я только что вышла замуж!
Годрик подтащил ее к окну, рывком поставил на ноги и прижал к стене.
– Именно поэтому я здесь. Тебе не следовало этого делать.
Мейриона попыталась вырваться и, не удержавшись, упала на пол. Прядь волос прилипла к ее щеке и попала на ссохшиеся губы, на которых остался вкус розового мыла.
– Помо… – Крик оборвался, потому что Годрик снова навалился на нее, окончательно лишив бедняжку воздуха.
Извиваясь под ним, она ощущала, как напрягаются его мощные мускулы. Боже, ведь она обнажена!
– Я тебе не принадлежу!
– Нет, принадлежишь, маленькая лисица.
Лунный свет проник через окно, осветив лицо Монтгомери. Некогда красивые черты были обезображены шрамами, он скорее походил на чудовище, чем на мужчину.
– Пресвятая Мария!
Отец уверял ее, что Годрик занимает высокое положение во французской королевской армии, но выглядел он так, как будто его долго пытали. С какой стати французам делать это?
