– Ты никогда не станешь моим господином!
– Но я уже им стал. – Обняв, Годрик заставил ее следовать за собой.
Когда они добрались до дубовой двери спальни, одноглазый страж, не проявив ни малейшего любопытства, шагнул в сторону. Мейриона предположила, что он уже неоднократно видел нечто подобное и потому ничему не удивляется.
Годрик бесцеремонно втолкнул ее в спальню, и дубовая дверь с глухим стуком закрылась.
В камине пылал огонь, несколько свечей горели в канделябрах, в комнате слегка пахло воском и дымом. Роскошная спальня казалась Мейрионе не раем, не адом, а каким-то уединенным промежуточным местом между этими двумя крайностями.
Годрик подошел к камину, положил руку на спинку богато украшенного кресла, взгляд Мейрионы сосредоточился на его сильной фигуре. Мощный. Красивый. Падший ангел.
– Ты собираешься всю ночь подпирать дверь? – насмешливо спросил хозяин спальни.
– Возможно. А у тебя какие планы?
Его взгляд стал теплым, как свежий душистый мед.
– Делать все, что захочется. Мейриона обожгла его взглядом:
– Я не твоя девка и буду сопротивляться. Годрик хмыкнул:
– Не сомневаюсь.
Засунув руку в рукав, Мейриона крепко сжала рукоятку ножа.
– Думаешь, я не смогу победить?
– Победить? Но я привел тебя сюда, чтобы поговорить.
– В самом деле?
Он кивнул: – Просто поговорить.
Отпустив рукоятку ножа, Мейриона оторвалась от двери.
– Ты скоро сможешь сдержать свои обещания.
Она вздрогнула, но, увидев, что его глаза светятся улыбкой, сжала губы. Он ее дразнит! Негодяй.
– Это просто отвратительно. Зачем ты говоришь такие вещи?
Губы Годрика изогнулись в понимающей улыбке.
– Мне нравится видеть, как ты краснеешь. Иди же сюда.
Несколько долгих секунд Мейриона смотрела на него недоверчивым взглядом. Отблески огня плясали на его лице, загадочные глаза неудержимо манили ее.
– Давай заключим перемирие. – Годрик протянул руку ладонью вверх.
В это безумное мгновение Мейрионе хотелось лишь одного: оказаться у камина наедине с Годриком. Она шагнула вперед…
Годрик смотрел на нее тем же взглядом, каким много лет назад одарил ее в часовне, только теперь они находились в спальне. Мейриона заколебалась. Ей казалось, что он видит ее тело сквозь одежду. А вот его мужское естество нагло выпирало, обтянутое лосинами. Большое. Голодное.
– Ты рискуешь навлечь на себя вечное проклятие, ведь я – замужняя женщина…
Годрик пристально посмотрел на нее, голубое пламя в его глазах сменилось голубым льдом.
– Бог уже давно оставил меня. Содрогнувшись, Мейриона зарыла носки башмаков в восточный ковер. В ее сердце ворвалось чувство вины, и ей захотелось плакать от жалости. Теперь она знала, как гнусно и мерзко оказаться всего лишь вещью, удовлетворяющей капризы других, а ведь именно на такую жизнь она обрела этого человека. Какие страдания пришлось ему перенести за долгие годы рабства?
– Прости меня, – прошептана она, не в силах долее сдерживать рвущиеся наружу слова. – Я не знала…
Повернувшись к ней спиной, Годрик присел на корточки у камина и поворошил угли железным прутом. Мейрионе показалось, что он ее не услышал.
Через несколько мгновений он встал.
– Сядь у огня, и мы поговорим. В этом ты не можешь мне отказать. – Годрик взял с кровати подушку и положил ее у камина, затем сел в украшенное резьбой кресло. Его черные кожаные сапоги утопали в пушистой овчине именно так, как она себе представляла.
Мейриона подошла и села на подушку рядом, за их спиной в камине жарко потрескивали дрова.
Сложив руки на коленях, Мейриона поежилась.
– Тебе холодно?
– Нет. – Мейриона медленно втянула в грудь воздух. Годрик рассматривал ее с видом хозяина, изучающего требующий ремонта механизм, а воцарившееся молчание действовало ей на нервы сильнее, чем все их предыдущие ссоры.
– Ты должен верить мне, я не знала.
– Чего именно?
Мейриона беспокойно заерзала на подушке, набираясь смелости. v
