– Тебе давно уже следовало выйти замуж!
– Пожалуйста…
– Правда, Айуэрт… – Дядя Мейрионы Пьер, сидевший за шахматной доской у камина, взял костлявой, морщинистой рукой одну из пешек, потом не спеша поднял взгляд. – Судьбу не переспоришь.
Айуэрт обернулся и с раздражением посмотрел на Пьера.
– Нуда, тебе ведь не приходится платить королю все эти чертовы подати! – Резким движением он схватил кипу бумаг и помахал ими над головой. – Видишь это? Теперь Эдуард ввел еще и военную подать.
Мейриона упала духом. С того времени, как династия Йорков вернула себе трон, их семье приходилось платить бесконечно растущие подати.
– Если вы позволите, Энни научит других женщин ткать шерсть. В Лондоне за такое сукно мы сможем выручить целое состояние.
– Ты лучше оглянись вокруг! – Айуэрт взмахнул рукой, указывая на голые стены огромного зала. – Золото нужно нам здесь и сейчас. У нас нет времени на дурацкие мечтания о шерстяном сукне.
Мейриона с тоской взглянула на голые каменные стены. Чтобы выкупить отца из лондонской тюрьмы, ей еще шесть месяцев назад пришлось продать все гобелены. Если бы она была почтительной и покорной дочерью и вышла бы наконец замуж, их сундуки уже давно бы вновь наполнились, но перспектива оказаться в подчинении мужчины приводила ее в ужас. Лучше уж она найдет покупателей для сукна Энни, на это ей нужно лишь немного времени. Тогда и ее саму не придется продавать, словно свинью на ярмарке.
– Прошу вас, отец. Умение Энни помогло добыть средства, которые освободили вас из лондонской тюрьмы. Она очень способная. Поверьте, наше состояние скоро вырастет…
– Шерсть и овцы! Моя дочь – торговка… Какой позор!
– Если вы только позволите мне попробовать, я смогу восстановить наше положение. Я на многое способна…
– Твои идеи курам на смех! – прорычал Айуэрт. – И потом, как ты доберешься до Лондона? Ты даже на лошади толком ездить не умеешь.
Это был довольно чувствительный удар, но Мейриона, несомненно, могла бы найти способ доставить товары в Лондон и при этом не сидеть верхом на лошади.
– Я прошу…
– Довольно! – Айуэрт хлопнул бумагами по столу. – У тебя мозгов не хватит для торговли. Если бы они у тебя были, ты бы позволила мне умереть в этой тюрьме, а не платила бы королю такой огромный выкуп.
– Боже, отец, как вы можете так говорить?
– Зима наступает, а крестьянам уже не хватает хлеба… Мейриона с досадой топнула ногой.
– Мы найдем выход. Если расходовать наши средства разумно…
– Все ценное продано. Зимой мы скорее всего замерзнем. Лучше бы я сдох сам, вместо того чтобы обрекать на смерть других. – Айуэрт зашелся в судорожном кашле.
Боже, если бы только он позволил ей попробовать!
– Мне нет нужды выходить замуж столь поспешно. Вместо этого мы можем уменьшить количество солдат, которых содержим.
Айуэрт поморщился:
– Это безумие. Замок нужно защищать.
– Защищать? Но из-за них мы можем остаться без куска хлеба и без крыши над головой. Зачем нам столько охраны? Невозможно пройти из зала на кухню и не наткнуться на рыцаря.
– Расстаться с моими солдатами? Глупости! – Айуэрт закашлялся. – Что ты, женщина, можешь понимать в обороне!
Мейриона нервно забарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
– Пока ты находился в тюрьме, мы с этим неплохо справлялись.
Обернувшись, Айуэрт обвел взглядом голые стены и пустой буфет.
– Ты распродала все убранство и утварь. Даже мы, те, кто сидит за большим столом, должны теперь есть с досок для резки хлеба вместо оловянной посуды.
– Это несправедливо, отец. – Мейриона сжала губы. Тогда она просто не нашла другого способа заплатить выкуп. – Будь у меня побольше времени, я могла бы раздобыть плату, продавая шерстяные ткани Энни.
– Упрямая девчонка! – Айуэрт широким шагом подошел к дочери и наклонился так, что их носы почти соприкоснулись. – Ты не выходишь замуж из-за того ублюдка, не так ли?
Кровь отхлынула от лица Мейрионы.
– Прекратите! Я не хочу выходить замуж ни за кого, а за него – тем более.
– Тебе нужен он – я вижу это по твоим глазам. Мейриона покачала головой, словно отгоняла тайные мысли. Прошло уже семь лет, а в ее ушах все еще звучал голос Годрика из Монтгомери: сладкий шепот рыцаря сменялся ночными кошмарами – обещанием отмщения.
– Неразумное, глупое дитя! Ты хоть имеешь представление, где сейчас твой бесценный бастард?
