– Мне будет вас не хватать, когда вы уедете. Навряд ли вы сюда вернетесь.
– Ну, если меня пригласят…
– У вас будет чем заняться.
– И чем же этаким я буду занят?
– Ну, если хорошенько подумать, выбор у вас практически бесконечный.
Они искупались, что случалось обычно два раза в день, а потом пошли в Килоран. К пристани пришлось карабкаться через камни. Там было пусто, и на единственной в деревне улице – тоже. Люси сказала:
– Вот здесь я и ходила в школу.
Они заглянули сначала в одно окошко, потом в другое. Глянцевые карты и памятки по-прежнему висели на стенах вперемешку с портретами королей и королев работы мистера Эйлворда: Вильгельм Завоеватель, королева Мейв и император Константин. На доске было написано:
– Я люблю вас, Люси, – сказал Ральф. – Я вас люблю.
Она ничего не ответила. Потом посмотрела в сторону и еще через секунду сказала:
– Да, я знаю. – И опять запнулась. – Только ничего хорошего из этого не выйдет, из нашей с вами любви.
– Почему?
– Меня нельзя любить.
– Да нет же, Люси, можно! Если бы вы только знали, как вас можно полюбить!
Они говорили на ходу, не остановились и теперь. Шли они медленно, и когда Ральф еще раз взял ее за руку, Люси не стала ему противиться. Он сказал:
– Я влюбился в вас сразу, как только увидел, в самый первый раз. И с каждой минутой любил все сильней и сильней. Вы – первая любовь в моей жизни. И последняя. Я больше никого не смогу полюбить.
– Вы ведь еще не закончили «Ярмарку тщеславия». И мы о ней не поговорили. Надо обязательно поговорить, пока вы не уехали.
– Да не хочу я никуда уезжать. Я хочу остаться с вами, на всю жизнь.
Когда Люси покачала головой, Ральф понял, что это не относится к тому, что он сейчас сказал, что она никоим образом не ставит под сомнение ту страсть, которая жила в его голосе и в его глазах. Она качала головой, отказываясь принять его по-детски необузданную и не желающую считаться с обстоятельствами надежду; ничего такого просто быть не может, означал ее молчаливый ответ, рефреном к сказанной чуть раньше фразе о том, что ее нельзя любить.
– Вы первый друг, который был у меня за всю мою жизнь, Ральф. У всех людей есть друзья, а у меня их никогда не было. По крайней мере, в романах друзья бывают у всех.
– Ради вас я готов на все.
– Расскажите мне еще про те места, где вы живете, про дом и все прочее. Так, чтобы я могла себе это представить, когда вас не будет.
– Да о чем тут рассказывать, Люси, места как места.
– Все равно расскажите.
И Ральф стал рассказывать, смешавшись, чувствуя себя совершенно несчастным. Он описал дом, потом мост, который был виден из окон его спальни, а за мостом бар и склад Логана, где торговали всем на свете – от овощей до скобяного товара. Ему и в голову никогда не приходило, что у него в жизни может быть какой-то другой путь, кроме как унаследовать лесопилку и дальше жить до самой смерти в небольшом, увитом плющом двухэтажном доме у дороги. В поле у моста стояло когда-то аббатство, или что-то вроде того, но от него уже почти ничего не осталось.
– А что осталось?
– Одна только башня, да и та обвалившаяся. Вот, собственно, и все.
– Какая жалость!
– Кажется, там должны быть еще могилы монахов. Люди говорят.
– А вы туда ходите, Ральф?
– А зачем, что там делать?
– Искать могилы.
– Нет, этим я не занимаюсь.
– А я бы сходила.
– Люси…
– А на складах Логана вас знают?
– То есть?
– Ну, знают, кто вы такой?
– Я постоянно хожу мимо них. Они меня видят.
– Расскажите про вашу школу.
