капитан-лейтенанту.
Однако он изумился, когда узнал, в чем заключается просьба Невельского. Капитан-лейтенант ходатайствовал о назначении его командиром транспорта 'Байкал'[5], который должен был отправиться из Кронштадта на Камчатку с грузом продовольствия и снаряжения.
Константин не только недоумевал, он был задет странной просьбой Невельского.
Служить на лучших кораблях российского флота совместно с его высочеством Константином Николаевичем, пользоваться его благосклонностью и проситься вдруг на какой-то дрянной транспорт в 250 тонн водоизмещением! На транспорт, который и военным-то судном совестно назвать.
Имея полную возможность участвовать в интереснейших морских кампаниях — предпочитать грузовое судно, идущее в срочный рейс, в забытые, гиблые порты Восточной Сибири!
— Признаюсь, я не понимаю вас, господин капитан-лейтенант, — сказал великий князь. — Объясните мне, какую же вы находите выгоду в этом назначении? От такой 'чести' хорошие офицеры открещиваются обычно обеими руками.
Невельской, чувствуя неудовольствие Константина и догадываясь о его причинах, сказал, что он-де глубоко сожалеет… Новое назначение лишит его возможности продолжать службу совместно с его высочеством, но добиваться этого назначения его заставляет долг патриота. Он надеется, он поставил своею целью — разрешить географическую загадку, которую представляет собою Амур.
Получив под командование 'Байкал', Невельской рассчитывал на этом же судне тщательно исследовать Татарский залив[6] и устье Амура.
Константин заметил, что, насколько ему известно, 'загадка' разрешена и дополнительных исследований не требуется. Дело оборачивалось плохо. Заикаясь от волнения, Геннадий Иванович пояснил: он долго и тщательно изучал вопрос и пришел к убеждению, что на основании прошлых исследований нельзя делать решительного заключения о несудоходности Амурского устья. Невельской увлекся, замешательство исчезло, и он с жаром стал говорить о значении для России ее владений на Тихом океане, о необходимости найти к ним надежные, удобные, недоступные для неприятеля внутренние пути сообщения.
Константин, нахмурясь, прервал Невельского.
— Хорошо, — сказал он, — я помогу вам в память нашей совместной службы. Но подумайте хорошенько, Геннадий Иванович, не делаете ли вы большой ошибки, так резко ломая свою служебную линию.
Невельской получил желаемую поддержку, но великий князь чрезвычайно холодно простился с ним.
Вскоре состоялось официальное назначение капитан-лейтенанта Невельского командиром транспорта 'Байкал'. Транспорт этот существовал пока только на бумаге. Его должны были строить в Гельсингфорсе. Невельской понимал, что до цели еще далеко и много препятствий надо будет преодолеть, прежде чем он сможет выйти в море, держа курс к берегам Сахалина. Но первый шаг был сделан, и это было радостно.
II. КОМАНДИР ТРАНСПОРТА 'БАЙКАЛ'
Удостоверившись окончательно, что назначение состоялось и отныне он вполне официально числится капитаном транспорта 'Байкал', Невельской принялся за организацию экспедиции.
Трудов и хлопот предстояло много.
Невельской особенно опасался чисто формальной стороны дела. Он предвидел, что нелегко будет получить разрешение на исследование устья Амура.
Геннадий Иванович по долгу службы представился начальнику главного морского штаба Меншикову и получил от него совет встретиться с вновь назначенным генерал-губернатором Восточной Сибири, находившимся тогда в Петербурге.
Это был хороший совет.
Николай Николаевич Муравьев, новый генерал-губернатор, еще молодой боевой генерал, участник нескольких сражений, только недавно перешел в статскую службу. До этого своего назначения он был тульским губернатором и прославился в определенных кругах тем, что в 1846 году составил проект уничтожения в России крепостного права, назвав его 'Опыт возможности приблизительного уравнения состояния и уничтожения крепостного права в Русском царстве, без потрясений в государстве'.
Муравьев был живой, энергичный, чрезвычайно честолюбивый и самолюбивый человек. Принимая назначение, он выговорил себе право беспрепятственно и во всякое время сноситься лично или письменно с Николаем I.
Муравьев принял Невельского приветливо, без начальственной строгости, с которою отнесся к капитан-лейтенанту князь Меншиков. Генерал был невысок, левая рука его висела на черной косынке, на груди под звездой и аксельбантами видны были газыри в серебре и драгоценных камнях
После формальностей представления Невельской заговорил о сложности снабжения Камчатки и портов Восточной Сибири. Совершенно изменилось бы дело, если бы можно было использовать для этой цели Амур. Необходимо решить наконец амурскую загадку.
— Ну, какая же это загадка! — сказал генерал-губернатор. — К сожалению, все очень ясно. Устье Амура теряется в песках. Об этом есть бесспорные свидетельства. Когда я позволил себе обратить внимание государя на этот вопрос, то он изволил выразиться: 'Для чего нам эта река, когда ныне уже положительно доказано, что входить в ее устье могут только лодки'. Нет, какая уж тут загадка.
— Ваше превосходительство, — возразил Невельской, — изучая разные сведения об этой реке, обнародованные в настоящее время, я пришел к выводу, что, опираясь на эти сведения, нельзя еще делать такого положительного заключения. Дело не было доведено до конца ни разу. И притом, посудите сами, ваше превосходительство: неужели же такая огромная река, как Амур, не могла проложить себе пути в море и теряется в песках? Уж очень это неправдоподобно. Необходимо тщательное и добросовестное исследование.
Невельской с увлечением изложил план действий. Муравьев слушал, не перебивая. Важность вопроса была понятна генералу. Очень заманчиво было бы ознаменовать начало своей деятельности открытием судоходства по Амуру и воссоединением с Россией этой реки.
Муравьев обещал Невельскому всемерную поддержку.
Этот визит окрылил Невельского. Опираясь на Муравьева, он рассчитывал добиться успеха. Однако распоряжаться транспортом помимо его прямого назначения Невельской не имел права. Следовало получить разрешение на опись устья Амура от начальника главного морского штаба. Нужно снова идти к Меншикову, этому холодному и чопорному сановнику. Известно было, что пост начальника главного морского штаба он занимал, не имея специального образования и изучив по-дилетантски морское дело. Меншиков был также генерал-губернатором Финляндии. Невельской понимал, что добиться поддержки от Меншикова не так-то просто: ведь дело считалось уже решенным, сданным в архив. Станет ли обременять себя этот вельможа излишним беспокойством из-за какой-то там сибирской реки?
Опасения Геннадия Ивановича оправдались. Меншиков вовсе не был расположен поддерживать 'авантюрные' начинания капитан-лейтенанта.
Отрапортовав, как обстоит дело с постройкой транспорта ('Байкал' строился в Гельсингфорсе, на верфи Бергстрема и Сулемана), Невельской передал вкратце свой разговор с Муравьевым и попросил разрешения употребить вверенный ему транспорт на исследование устья Амура и лимана, а также на опись юго-западного берега Охотского моря, который еще не исследован и на картах отмечается точками. Меншиков очень сухо выслушал просьбу Невельского.
— Нет, — отвечал он, — это бесполезная затея. Транспорт еще строится, он выйдет в море поздней осенью, и дай бог, чтобы вы успели прийти в Петропавловск к концу навигации 1849 года. На весь рейс определена сумма из расчета плавания не более года. Следовательно, для задуманного предприятия у вас не будет ни времени, ни средств. А кроме того, ваши исследования не принесут никакой пользы. В недоступности Амура убежден сам государь. Нечего и думать о том, что невозможно, господин капитан- лейтенант, а следует стараться получше выполнить свое прямое дело — снабдить сибирские порты. Честь
