Челси обнаружила, что богатство может создать больше проблем, чем разрешить их.
Рождественская вечеринка была сугубо официальной. Все блюда были заказаны и доставлены из ресторана. Такие приемы Челси не любила и обычно старалась избегать. А Карен все это нравилось.
– Эти маленькие сандвичи просто чудесны. Интересно, из чего они сделаны? – сказала она, осматривая комнату. – Ты должна сказать мне, из какого ресторана это все доставлено.
– Лучше спроси у Лорана. Он договаривался о закусках. Или Шейлу, если быть более точной. Я же только оделась и спустилась вниз по лестнице.
– Да, ты выглядишь красивой. Это новое платье?
– Его подарил мне Лоран. Я не стала бы покупать черное для рождественской вечеринки.
– Оно великолепно! – Карен взяла еще один сандвич. – Просто не верится… В вашем списке приглашенных все важные люди города. Мне льстит, что и мы здесь.
– Не будь глупой. Мы друзья и я ни разу не отмечала Рождество без тебя и Райна.
Она улыбнулась ему. С того момента как они приехали, Райн был необычайно грустен и молчалив. Челси почему-то стало неудобно перед ним, и она почувствовала замешательство от всей этой показухи.
Подошел Лоран и улыбнулся ей:
– Ты разговаривала с Максвелами? Они сказали, что сегодня вечером тебя вообще не видели.
– Тогда, наверное, я с ними не говорила. – Челси старалась не быть грубой. Как раз перед приездом гостей муж проинструктировал ее, как она должна вести себя и уделять внимание гостям равномерно. – Где они?
– Это та пара, которая стоит возле витражей. Ты должна запомнить их. Она высокая брюнетка.
– Я сейчас вернусь, – сказала Челси, обращаясь к Карен и Райну.
Она пробралась сквозь толпу и подошла к Максвелам:
– Я так рада, что вы смогли приехать.
– Мы восхищались тем, как выглядит ваш дом. Кто был дизайнером?
Челси улыбнулась:
– Никто. Я сделала это сама.
– Не может быть! – недоверчиво произнесла миссис Максвел.
– Я профессиональная художница. По крайней мере, была ею. Правда, сейчас на пенсии.
– Вы еще слишком молоды, чтобы быть на пенсии, – произнес мистер Максвел, придвинувшись ближе. – Дорогая, она ведь совсем молодая?
– Я думаю, это просто шутка, – ответила ему жена.
– Еще я рисовала викторианские картинки на елку, разукрашивала гирлянды и шила кружевные веера. Я не так хорошо управляюсь с иголкой, как с кистью, но мне нравится, как выглядят кружева и парча вместе.
– Господи! Вы хотите сказать, что все эти украшения сделаны вами? – воскликнула миссис Максвел. – Я бы никогда не подумала.
Челси не показалось, что гостья хотела быть сознательно грубой.
– Да. Прошу извинить меня, но я должна встретить тех, с кем еще не поздоровалась.
Челси нырнула в толпу и снова нашла Морганов.
Карен увидела пианино между гостиной и столовой. Она провела по инструменту рукой, словно приласкала домашнее животное. Челси открыла его и попросила:
– Сыграй для нас.
Карен покраснела и смутилась:
– Я не могу! Перед всеми этими людьми?
– Пожалуйста. Мне очень нравится, как ты играешь.
Карен села на стул, и ее пальцы пробежали по клавишам:
– Какой замечательный звук!
– Лоран держит инструмент настроенным, хотя никто из нас не играет.
Ловкие пальцы Карен заиграли мелодию, которую так любила Челси. Райн стоял рядом и гордо улыбался. У его жены был несомненный талант, и она играла лучше среднего пианиста. Некоторые гости перестали разговаривать, и подошли ближе послушать.
Челси была горда за свою подругу. Это была прежняя Карен, которую она знала еще в колледже. Обычно робкая и мягкая, она перевоплощалась, когда начинала играть. Ее глаза встретились с глазами Райна, и впервые за долгое время она не увидела грусти на его лице. Когда-то он, верно, подметил, что Карен, играя, совершенно преображается.
Ее пальцы ловко двигались по клавишам. Сыграв одну мелодию, она начинала другую, популярные вещи сменялись классическими произведениями. Она казалась неутомимой, а ее репертуар почти неисчерпаемым.
Лоран подошел к Челси и, взяв ее под локоть, отвел в сторону. Когда они вышли из толпы, собравшейся
