Переодевшись, я пошел наверх. Там из-за стеклянной перегородки был виден каток и все происходящее на нем. Я взял кофе, устроился в кресле и стал ждать, что будет дальше.
На лед вышел Холечек. Он был бледен, очень волновался. Сначала чехословацкий вратарь пропустил три шайбы, потом еще две. Итого – пять. Мне стало ясно, что последним я уже не буду. Затем наступила очередь шведского вратаря Эстрема. Ему забили три из шести. Эстрему, пожалуй, не повезло больше других: по его воротам бросали очень сильные снайперы: Кларк и Жильбер. Финн Леппинен тоже пропустил три из шести. Ему предстояла переигровка с Эстремом. Швед оказался более удачлив и вышел в полуфинал.
Мы пообедали, а затем опять была жеребьевка. Я вытащил бумажку с именем Ситтлер. Ого, думаю, ничего себе! Ситтлер только что Холечеку три из трех забил. Этот форвард из «Торонто мейпл лифе» очень силен. (Кстати, чуть позже он подтвердил свою высо^ кую репутацию в матчах Кубка Канады.) А меня «вытащил» Грант, капитан «Детройта», победитель двух последних «шоу-даун».
Но зато теперь я уже знал, что не так страшен черт, как его малюют. Все шайбы, брошенные Ситтлером, я взял. 3:0 в мою пользу. Грант забил только один гол. Значит, окончательный счет 5:1. Чтобы попусту не тратить нервную энергию, ухожу в раздевалку – ждать итогов соревнований Эстрема против Ляроша и Кларка. И вот дверь открывается, входит Эстрем. Вижу, радостный. Неужели он взял все шесть шайб и обошел меня? Эстрем подходит ко мне. «Сколько?» – спрашиваю я. «Три», – показывает он на пальцах. Три из шести? Все бросились меня поздравлять: я вышел в финал. Из европейских форвардов финалистом стал чех Глинка. У канадцев в финал вышли вратарь Стивенсоп и нападающий Грант.
В финале первым в ворота встал Стивенсон. Глинка забил ему две шайбы, Грант – одну. Меня это почему-то окончательно успокоило. Я вышел на лед и подумал: «А ведь тебе ничто не мешает установить рекорд: шесть из шести. Вперед!» И действительно, все шесть попыток окончились моей победой. Я завоевал первый приз среди вратарей, Иван Глинка – среди нападающих. Так закончилось это необыкновенное соревнование.
…Думал ли я тогда, что третье место, столь непривычное для каждого игрока в красном свитере, ждет нас и в Вене, на мировом первенстве?
Но до чемпионата мира было еще восемь месяцев. Вернувшись домой, мы разъехались по своим клубам, чтобы, слегка отдышавшись, начать подготовку к чемпионату СССР, который должен был продолжаться с октября по март.
Сюрпризов этот чемпионат не принес. Наша армейская команда ровно прошла всю длинную дистанцию, особенно первую ее половину (только одно поражение в матче с ленинградцами и ничья со «Спартаком»). В команде царил дух полного взаимопонимания. Наш коллектив можно было сравнить с хорошо отлаженным механизмом, но механизм бездушен и скучен – о своих же друзьях я мог бы рассказать немало интересного. О фантастическом упорстве Владимира Петрова. Об умной и тонкой игре Бориса Михайлова. О преданности клубу Валерия Харламова, после тяжелой травмы спешившего на лед, в самое пекло борьбы…
После Нового года ведущие игроки почувствовали некоторую усталость – именно этим я бы объяснил поражения от «Трактора» и рижского «Динамо». Балдерис забил мне четыре шайбы, и в газете написали, что Третьяк боится рижанина. Это неправда, я никого не боялся. Балдерис, конечно, хороший форвард, он всегда нацелен на ворота, но те четыре шайбы я бы объяснил скорее нашей усталостью – моей и защитников.
Ключевым, переломным моментом чемпионата страны тогда стали наши встречи с московским «Динамо» – единственным клубом, который мог поспорить с ЦСКА за «золото». Третий матч между двумя командами, пожалуй, и решил этот спор.
Мы специально готовились к этому матчу. Тактика у динамовцев известная: они выстраиваются на синей линии, отбирают шайбу и тут же наносят стремительный, острый контрудар. Беда, если соперники не успеют вернуться в свою зону. Верный гол. Наш главный козырь тоже все знают – атака!
– Надо прорываться на больших скоростях, – рекомендовал перед игрой наш старший тренер Локтев. – Использовать длинный, точный пас или проброс. Смотреть за Мальцевым.
Ну, мне-то не нужно напоминать об этом. Я уже прокрутил в голове «кино» с титрами «Саша Мальцев», вспомнил, как и с каких точек он бросает. Наверняка вся игра пойдет через него. Впрочем, его партнеры тоже сильны – Голиков и Природин. Гляди и за ними в оба!
Динамовцы вышли на площадку с этаким молодцеватым задором. Мол, сейчас мы вас шапками закидаем. Но нас не проведешь. Я сразу заметил – побаиваются они, а лихостью своей маскируют волнение. ЦСКА повел в счете. Самым трудным был второй период. Соперники яростно стремились отыграться. Темп стал просто сумасшедшим. Я вжимаюсь в лед, шайба все время мечется рядом. У меня нет ни минуты передышки. Мальцев – вот хитрец! – сменил тактику: раньше он стремился обвести меня, а теперь бросает, как из пушки палит. Когда шайба у динамовского капитана, я всегда включен на сто процентов.
На перерыв ухожу чуть живой.
Десяти минут отдыха мне хватает, чтобы прийти в себя, снова настроиться на тяжелую борьбу.
В том матче мы победили со счетом 5:2. Наши хоккеисты точно выполнили указания тренеров, а от себя добавили игре импровизации, огоньку. Успех ЦСКА, в двадцатый раз ставшего чемпионом CCCР, стал возможен не только благодаря отличной игре ветеранов. У нас подросла достойная молодежь. Я любил смотреть, как с молодыми занимался тренер Юрий Моисеев – с душой, много, по-тарасовски требовательно.
Динамовцы завоевали «серебро», а бронзовыми призерами чемпионата страны впервые стали хоккеисты из Челябинска. Я был рад их успеху. Мне нравилось играть с этой командой – скоростной, задорной, признающей только один аргумент в споре с любым соперником и на любом поле – атаку. Хоккеисты «Трактора» много бьют по воротам, это мне тоже по душе. Раньше они были угловаты, прямолинейны, но постепенно почерк команды менялся. В действиях игроков появились продуманность и зрелость. Но самым привлекательным был характер «Трактора» – независимый и боевой.
…Чемпионат страны закончился, и наконец-то я смог уделять больше внимания семье. В декабре родилась дочь Ирина. Я был рад этому, мне доставляло огромное удовольствие возиться с малышкой, брать ее на руки. Да и за учебники пора было браться снова: я решил поступать в Военно-политическую академию.
Однако передышка была недолгой: началась подготовка к первенству мира. А еще спустя некоторое время, в середине мая, в моем дневнике появились такие строки: «Впервые в жизни май обманул меня. Раньше этот месяц всегда дарил только радость. Красивая пора! Весна, сирень, конец сезона, награждение медалями, грядущий отдых… Но сейчас у всех нас словно камень на душе. Наверное, каждый хоккеист, как и я, испытывает потребность остаться наедине со своими мыслями. Но разве это возможно – скрыться от всех? Куда ни придешь, везде слышишь беспощадный вопрос: ну как же это вы проиграли? Что случилось?
