ЛЕТО
Летом даже лучше, чем весной, — всё растёт и поспевает.
Солнышко греет изо всех сил, и тёплые дождики идут — чтобы всё скорее вырастало и спело.
Алёша выбегает под дождик, чтобы тоже скорее вырасти! И Зубастика выносит. Но Зубастик расти не хочет, сразу убегает.
Земля оделась в траву, деревья — в листья.
Зато Алёша совсем разделся и ходит в одних трусах.
Трава растёт — Алёше по ней валяться,
деревья — залезать,
одуванчики в белых шапках — дуть,
цветы — нюхать и вымазывать нос,
травинки с метёлкой на конце — щекотаться,
стручки от акации — пищать.
Много в зелёной листве появилось укромных уголков — прятаться. Спрячется Алёша — никак его бабушка не найдёт, пока сам не выскочит!
Вишни краснеют, яблоки желтеют — Алеша чернеет.
Только Зубастик остаётся всё такой же рыжий.
Каждый день Алёша ходит проведывать, как подрастают и поспевают огурцы, яблоки, вишни. Кое-что он ест, не дожидаясь, пока поспеет. Приятно во рту — кисло!
А птицы поют и пищат со всех сторон; червячки, козявки и букашки бегают — все радуются тёплому лету!
АЛЁША И ГРОЗА
То была хорошая погода, и вдруг откуда-то из-за сада пришла гроза.
Кудрявые белые облака собрались вместе, надулись, потемнели, да как громыхнёт из них гром!
Солнышко испугалось — спряталось.
Куры испугались — в сарай удрали.
Попрятались птицы, замолчали кузнечики, только деревьям убежать было нельзя, и они замерли, не шелохнутся.
Все спрятались — на улице одна страшная гроза осталась…
Алёша долго не боялся, но когда сильно громыхнуло, забежал в дом:
— Бабушка, слышишь?
— Страшно!.. — говорит бабушка.
— Давай покрепче закроемся! — сказал Алёша и закрыл дверь на крючок.
Хороший дождик, без грозы, Алёша любил. Он скакал по тёплым лужам и кричал:
Дождик слушался и припускал сильней, чтобы гуси шли домой.
Потом Алёша пел:
— Дождик-дождик, перестань!
И дождик переставал, уходил к другим ребятишкам.
А эта гроза плохая была — очень страшная!
Налетел ветер, начал трепать деревья, погнал по улице пыль, солому и сухие листья, а издалека приближался большой дождь — уже дальний лес заслонил серой завесой.
Снова ударил гром, и молния всё осветила.
Отскочил Алёша от окошка.
— Бабушка! Видела, как она прямо на меня сверкнула?
А гром опять тарарахнул, раскатился чуть не по самой крыше!
Алёша подсел поближе к бабушке и шепчет:
— Давай, бабушка, на печку спрячемся?
— Летом на печку не лазят… — ответила бабушка.
— Ну, под кровать…
— Да ты не бойся, — сказала бабушка. — Нас под крышей не достанет… Крыша крепкая!
Хорошо, когда крыша крепкая, а дверь на крючке.
Начал Алёша оглядываться: бабушка — дома, куры — в сарае… Зубастик — здесь…
Собаки нет! Собака осталась позабытая в зарослях сирени, где они с Алёшей перед грозой охотились вместе.
— Бабушка! — пожаловался Алёша. — А собака моя там!
— Ай-яй-яй… — покачала головой бабушка. — Плохой ты друг! Приятеля своего в этакой страсти покинул! Бросил, скажет, меня Алёша… нехорошо!..
— Принеси её!
— Надо принести…
Бабушка накинула платок и спросила:
— Где она у тебя там?
— Да… в кустах… где забор… — начал Алёша рассказывать, но бабушка ничего не поняла, потому что собака в сирени пряталась. Никому её не найти, кроме Алёши.
— Поди сам, коль такое дело! — сказала бабушка. — Беги скорей, покуда маленький дождь идёт, большой не начинался!..
Приоткрыл Алёша дверь, выглянул, а ветер на него дунул и прямо в лицо дождиком брызнул…
Выскочил Алёша, припустился к сирени. Начал там в мокрой листве шарить, а гроза сверху ворчит — пугает, и большой дождь шумит всё слышнее — спешит, чтобы Алёшу захватить!
А вот и собака: смотрит на Алёшу своими золотистыми добрыми глазами — рада, что нашлась!
Схватил её Алёша и только добежал до крыльца — большой дождь так и хлынул!
Длинная кривая молния сверкнула — не попала в Алёшу, успел он в дом заскочить!
Гром растерялся, потом грохнул, а Алёша уже дома и дверь прихлопнул — грохочи теперь!
Очень злились дождик, ветер и гром: по крыше колотили, в стекло брызгались, громыхали над самой головой — Алёше нипочём!
Собака сидит с Зубастиком на кровати и тоже не боится.
Совсем Алёша развеселился, встал у двери, начал с грозой дразниться.
Гром громыхнёт, а он приоткроет дверь, крикнет в щёлочку:
— Не боюсь! — и опять закроет.
Злится гроза, всё сильней сверкает и грохочет, а ничего с Алёшей поделать не может… Так и ушла дальше — за сараи, за огород, других пугать…
Дождик за ней ушёл, только мелкие капельки падали.
