— Не забодает, — пробовал утихомирить его Андрейка. — Я уже заглядывал в то место, там он…
— Не говори! Не говори мне! — еще отчаянней завопил Ромашка, свободной рукой затыкая по очереди то одно, то другое ухо. — Не говори, я сам прочту! Не моги конец говорить. Я все равно ничего не слышу! Не отдам, пока сам не прочту!..
Чтобы не порвать библиотечную книжку, Андрейке пришлось тащить Ромашку вместе с ней и так сажать за аккуратно прибранный стол, а Ромашка усаживаться не хотел и валился со стула во все стороны, будто был без костей.
Вырвав наконец свою книжку, Андрейка подсунул ему учебник, который не забыл захватить из той комнаты:
— На!
— Не хочу, пока не дочитаю! — отбрыкивался Ромашка, стараясь свалиться на пол, но Андрейка крепко притиснул его к стулу и не отпускал, пыхтя:
— Захочешь… У меня — захочешь!..
— Все равно не буду понимать! — визжал Ромашка. — Сказал — не пойму, значит, не пойму!
— Поймешь… У меня поймешь!
И Андрейка с удовольствием дал ему по шее. Моськин подход немедленно себя оправдал: Ромашка перестал брыкаться и с удивлением спросил Андрейку:
— Ты это чего?.. Дерешься, что ль?..
— Дерусь! Еще хочешь?..
Ромашка покачал головой и заныл:
— Тебе не велели меня трогать… раз у меня душа вон какая… тонкая совсем…
— А у меня — толстая? — вскричал Андрейка.
Ромашка, шмыгая носом, пробормотал:
— У тебя толще…
— Добавлю сейчас, она и у тебя потолстеет!
— Тебя драться, что ль, сюда пустили? — причитал Ромашка, раскрывая все-таки учебник. — Сам живет у нас, а сам дерется… Вот скажу бабушке, она тебя прогонит…
— Не боюсь! Я в другом месте жить буду! А тебя все равно буду ловить, понял? Понял, говорю?
— По-онял…
— Вот и учи! Не выучишь — смотри!
Показывая, что шутить не любит, Андрейка со всей силы ахнул кулачищем по столу: аж кулак себе отшиб, а все ручки и карандаши так и раскатились.
И Марьмитревна всунула голову в дверь, поддерживая Андрейку:
— Так его, Андрюша! Так его, лодыря! А то — гляди-кось: понимать он не хочет! Пойме-ешь, мошенские твои глаза! Он те мозги-то прочистит, сразу хотенье объявится… ишь, надулся, чуть не лопнет! Это тебе не бабку неученую обмошенничивать!..
Не видя ниоткуда помощи, Ромашка заткнул себе уши и начал читать упражнение.
Андрейка сидел на диване и гордился своей победой: этот косопузый дон Гальвальтон не знал, какой у Андрейки характер — лютый до невозможности. Хуже, чем у немки Маргариты! Если уж он кого возьмет в свои ежовые рукавицы — тут сиди и не пикни. Вмиг на путь наставит, уж будьте спокойны.
Вот сидит теперь Ромашка как миленький: надулся, чуть не лопнет, как правильно заметила бабушка, но упражнение читает, перевод слов в конце книжки отыскивает и списывает их к себе в новый словарик… Пошла машина в ход!
Нужно было сразу Моську слушать: тот, конечно, лучше Алехи разбирается в подходах, каждый день имея дело с бестолковым и хитрым братом Федором, который поминутно норовит то в погреб упасть, то утенка задушить…
Ромашка сперва все обижался — сопел, потом угрюмо спросил:
— Дер Винтер — что?
— Зима…
— А дас Хунд?
— Собака! — без запинки ответил Андрейка.
— Хм… Ну и собака… — покрутил головой Ромашка. — Бестолковый язык! Разве может быть собака среднего рода — «дас»? Если бы она была неодушевленная — тогда другое дело!
— Ихние собаки бывают всяких родов… — уклончиво разъяснил Андрейка и сделал ученику строгое замечание: — Тебе переводить задано или критиковать? Собаки ему не нравятся… Критик какой!..
Но Ромашка не унимался и продолжал выспрашивать:
— А «ист да» — что?..
Что такое «ист да», Андрейка не знал и честно признался:
— Забыл…
Ромашка оживился и начал выспрашивать слово за словом. Андрейка, как назло, ни одного не помнил… Он это упражнение не переводил, потому что оно было задано вместе со стишком. Андрейка стишок заучил, а упражнение делать не стал, рассудив, что сразу и стишок и упражнение будет для Маргариты многовато…
Сейчас он выкрутился, грозно прикрикнув:
— А словарь зачем? Я тебе что — словарь? Может, тебе и все упражнение выучить? Умный какой!
Ромашка замолк и начал быстро строчить карандашом по бумаге. Андрейка даже удивился: вот тебе и отстающий! А как быстро чешет! Что значит строгость: так и в отличники запросто выведет он хитрого лодыря Оранского.
Что и говорить, немецкий этот — язык закомуристый. Будто нарочно его придумали, чтобы людей путать. Например, к каждому существительному спереди зачем-то приставлен артикль: дер, ди, дас… Хотя, скажем, собаку — «хунд» — и без артикля видно, что она собака, а не кошка, которая будет «кац». К глаголам тоже зачем-то приставлены еще и другие глаголы — вспомогательные, а те поминутно сами по себе изменяются: то он — «хабен» и вдруг ни с того ни с сего делается «бин», а то и вовсе «зайн»! Даже нисколько не похоже! Вспомогательные нужны, наверное, затем, что настоящие глаголы — не целые, как наши, а слеплены из кусочков, которые соединены некрепко… Поэтому в предложении один кусочек от глагола находится в одном месте, а другой оказывается где-нибудь в самом хвосте. Когда про него забудешь, он вдруг и объявляется, а куда с ним деваться? Никуда не приспособишь… Ищешь в словаре глагол, а его там нету, потом оказывается, что это только вторая половинка от него, а первая стоит где-то в конце предложения отдельно, спряталась и притворяется настоящим, хорошим словом… Правда, Андрейка, как старый грибник, скоро наловчился высматривать эти мелкие убежавшие кусочки: окинет своим взглядом все предложение, заметит, где он затаился среди хороших, целых слов, вытащит оттуда, потом находит другую, отставшую от него половинку, складывает и тогда уже ищет по словарю, что они в сложенном виде значат…
Под его зорким глазом редко какому куцему словечку удавалось остаться без дела — разве уж совсем захудалое, ни на что не похожее, без которого можно и обойтись…
Пастух дядя Коля Копейкин, который в войну повидал множество пленных немцев, рассказывал, что сами они, промежду себя, разговаривают без всяких артиклей и прочего. И правильно делают: если еще и в разговоры вставлять эту чепуху, то будет еще больше путаницы!
Ромашка опять спросил:
— А что значит — «хурра»?
— Ищи сам! — не дал ему потачки Андрейка. Ромашка, пошуршав страничками учебника, сообщил:
— А это значит — «ура».
— Чего врешь? — не поверил Андрейка.
— Смотри вот в словаре!..
Андрейка заглянул в словарь — верно: по-немецки «ура» будет «хурра».
— Это они у нас содрали… — решил он.
