— разведаем в другой раз! А вон еще один туземец…
Второй туземец был босиком, в трусах и в большом пиджаке, спускавшемся ниже колен. Первобытной кривой удочкой он старался поймать рыбу и уже наловил полное ведерко. На вид ему было столько же лет, сколько и Мишане. Хлопец в девчачьем платье Пэтя, наверно, приходился ему братом: такой же белоголовый и загорелый.
— Вот бы сделать на него нападение и захватить в плен! — предложил Мишаня. — Отвести к себе в лагерь, пускай живет у нас в плену!.. Нет! А то другие разозлятся и сами на нас нападут… Лучше начнем мирные переговоры…
При виде Мишани с Братцем Кроликом туземец не то испугался, не то удивился: уж очень грозный вид имели Мишаня с ножом за поясом и Братец Кролик с дубиной на плече.
Для начала мирных переговоров Мишаня поднял ракушку и запустил в воду рядом с поплавком туземца.
— Чи сдурел?! — с обидой спросил туземец. — Чого тобе надобно?
— А что?
— Места вам нема?
— Нам тут лучше…
— Приихали, та ще хозяевають тут… Ходьте с нашего озера!
— «С нашего»… Закупили вы, что ль, его?..
— Мы тут живемо!
— И мы живем!
— Мы живемо у своий хати!
— Мы тоже будем! — сочинял Мишаня. — Состроим землянку и будем жить… пока не переловим и не переедим всю рыбу… всех птиц, зверей, какие тут водятся!
— Хто ще вам дозволить?
— А кто нам запретит?
— Батько наш!
— Боялись мы твоего батьки! У нас свой есть! У нас еще есть пять ружей и три пистолета! — врал Мишаня. — Устроим окоп и будем отстреливаться!
Со зла туземец начал ругаться, передразнивал Мишанин разговор:
— Шарлоты гарадские!
— А ты — синица, — сказал Братец Кролик, — Которая часто ворует пшеницу!..
Туземец насупил свои белобрысые брови и тихо спросил:
— Яку ще пашеницу?..
— В доме, который построил Джек! — ошарашил его Братец Кролик, и они с Мишаней пошли назад, а туземец крикнул вслед:
— Ге, дурный! Не уси дома?..
Отец и Гусь уже встали и возились в продуктах.
— Как ты смел брать дубину без моего личного разрешения? — набросился Гусь на Братца Кролика. — Вы вот спите все да разгуливаете, а у нас ночью кража произошла… точнее, обокрали нас!..
Оказывается, неизвестные лесные жители не только проникли в рюкзак, но и похитили самые хорошие яблоки, помидоры и всю картошку.
— Кто же это мог быть? — гадал отец.
— Тут две собачки прибегали! — сообщил Мишаня.
— Сырую картошку собачки съели? — спросил отец. — Догадливый ты парень!.. Я было на дикого кабана думал, но тот стопчет да замусолит чего не съест… Следы были б…
— Может, Синицы уперли? — предположил Гусь.
— Нужна им твоя картошка! — засмеялся отец. — У них погляди-ка огородище какой — целое подсобное хозяйство!
Глеб стоял у костра, где в Гусевом котле кипятилась вода для чая. Чайник не взяли, потому что отец сказал, что настоящие лесовики варят чай в котелках: он получает особенный вкус от дыма и угольков, которые в него попадают из костра.
— Закипает! — сообщил Глеб. — Будем так пить? Чаю-то не взяли…
— На кой он нам! — сказал отец. — Настоящие лесовики, брат, заваривают шиповник и кипрей: так он и зовется — Иван-чай!.. Беги-ка сорви мне во-он с красной метелочкой: он и есть!
Глеб выдернул куст с корнем и принес ему. Кипрея этого росло по берегу столько, что хватило бы напоить лесным чаем всю Гусиновку.
Отец отрезал своим ножом грязный корень, а остальное сунул в котел. Обстругал несколько веточек шиповника и тоже — туда! Потом начал заглядывать в свое варево, потирая руки:
— Заварится — аромат необыкновенный! Куда там всяким чаям! И не только не вредный, но и полезный вдобавок — витамины содержит!
Когда котел закипел, его сняли с огня и накрыли телогрейкой, чтобы хорошенько настоялось.
На завтрак ели опять хлеб с помидорами, которые почему-то забраковал ночной воришка, потом стали пить знаменитый лесной чай. Цвет у него был очень красивый, темно-красный, а по вкусу — чай и чай… Но все пили его кружка за кружкой, после каждого глотка чмокали, ахали, восхищаясь необыкновенным вкусом, и допили весь котелок до дна.
Особенно старался Глеб.
— Поеду обратно в Свердловск — целый мешок этого иван-чая наберу! — сказал он. — Или, лучше, два!.. Буду только иван-чай дома пить. Жалко, я раньше не знал!
После чая отец торжественно заявил:
— Ну, братцы-разбойнички, подготовляйтесь к ухе!
Он собрал свои удочки, банки с насадкой и прикормкой и пошел на берег. Вместе с ним ушел Гусь.
Остальные вели наблюдения за дикой мышью.
Ее увидел Глеб и показал всем: похожа на домашнюю, но вся какая-то лесная. Она вылезла из травы, никого не боясь, схватила большую хлебную крошку и куда-то понесла. Потом быстро вернулась и начала искать, нет ли чего еще. Глеб стал отламывать от хлеба кусочки и кидать ей. Мышь проворно относила их к себе в нору, стараясь обернуться как можно скорее, чтобы запасти хлеба побольше, а уж отдыхать — потом!
— Хозяйственная какая! — сказал Братец Кролик. — Она, наверно, и папиросы нагрызла… Но картошку ей не дотащить… Картошку и помидоры кто-то другой свистнул…
Колюнька тоже начал крошить мыши хлеб, говоря:
— Вот мышата сейчас радуются-пляшут: никогда они не видали такого вкусного хлеба!.. И много столько!..
И даже сам заплясал от радости за мышат.
— Эх, жалко, ничего другого вкусного не взяли! — жалел Глеб. — Могли бы ей всего дать… Чтоб на всю зиму запаслась!
Но мышь испугалась Колюнькиной пляски, шмыгнула в траву и больше не вышла.
— Беги на берег, узнай, сколько там рыбы наловили! — приказал Колюньке Братец Кролик. — Небось уж полкотла.
Колюнька долго не возвращался, а потом прискакал и восторженно доложил:
— Уже рака поймали! Клещами своими так и шевелит… Черный, страшенный… Пошли покажу! Он у нас сидит на привязи!
Колюнька повел всех к берегу и показал место, где привязанный веревочкой за лапу сидел в воде угрюмый рак, который отполз по дну на всю длину веревочки и замер, видно раздумывая над своим безвыходным положением.
— Пока не будем отпускать, ладно? — спросил Колюнька.
— Пускай сидит, покуда не доловим их до полного котла, — согласился Мишаня.
Но ни одной, даже маленькой, рыбки отец с Гусем пока не поймали.
— Не клюет почему-то… — сокрушался отец, — Я уж и прикормки набросал килограмма два, а все не клюет…
