Лягуши были не против:
— Пускай хоть раз в жизни искупаются!..
— Один раз можно…
— Тогда все по домам — за ведрами! — распорядился Большой. — А ты, Хвостиков, иди скажи метизам, что и мы согласны!
Лягуши отправились добывать ведра, а Мишка остался с Володькой на берегу. Туда вскоре явились метизы, разделись и расселись на зеленой сочной травке.
— Погрею я свой ревматизм!.. — удовлетворенно сказал Сема. — Давно он у меня этого дожидался… Сейчас он взвоет, как подвергну я его облучению!..
Впрочем, облучал он свой знаменитый ревматизм не более пяти минут, а потом нырнул в пруд и вылезал только затем, чтобы чуть-чуть попрыгать по берегу, вытряхивая воду из ушей, или ринуться с берега вперед головой. Остальные метизы от него не отставали.
А лягуши принесли ведра и принялись таскать песок. Тащить его приходилось далеко — через весь луг, ведра были тяжелые, а кучка едва прибавлялась. Лягуши тяжело дышали и обливались потом, а метизы — наоборот: замерзли, посинели, покрылись гусиной кожей и стучали зубами…
— Слабосильный народ эти лягуши, — заметил Сема, — не могут натаскать небольшую кучку песку…
— Здорово они надрываются! — усмехнулся один метизский полковник. — Так им хочется весь наш песок к себе перетаскать!
— Для этого им все лето придется работать! — сказал другой полковник.
— Может, и мы им поможем? — решился сказать Мишка. Он ожидал, что метизы сейчас начнут ругаться, но Сема задумчиво сказал:
— А что? Можно вообще-то. Это же не им!
— Конечно, нельзя терпеть, чтоб эти лягуши все время шлялись по нашей территории, разглядывали наши позиции! — поддержал его один полковник, и другой дополнил:
— Перетаскаем песок по-быстрому и опять закроем границу на замок!
— От этого наша война не пострадает, если мы им поможем перетаскать тонну-другую… — сказал Сема.
— Я над этим думал, — вмешался Хвостиков, — и придумал, как увеличить производительность… Там, возле поссовета, стоит прицеп на таких резиновых колесах… Очень легко катается. Я уже пробовал его катать! Надо его взять да и привезти весь песок сразу!..
— А кто к председателю пойдет спрашивать?
— А зачем спрашивать? — пожал плечами Хвостиков. — Мы его не насовсем берем? Председатель, он всегда занятый, еще рассердится, что его от дела оторвали, и не даст… Мы же ничего плохого не сделаем? Особенно, если это произойдет незаметно…
— Мысль! — сказал Сема. — Иди спроси у лягушей — согласны они?
Хвостиков поговорил с Большим и сообщил Семе:
— Согласны! Но чтобы никакого мира не было!
— А мы и не собираемся! — сказал Сема. — Пошли за прицепом!
К поссовету метизы и лягуши шли отдельно. Они не разговаривали и даже не смотрели в сторону друг друга.
Нейтральные Мишка и Хвостиков везли Володьку, чтоб и он мог посмотреть, как будут брать прицеп.
Увезти прицеп незаметно удалось не совсем: Мария Антоновна, проходя по улице, закричала:
— Эт куда, эт куда покатили? Он — ваш? Володя, да и ты с ними, с хулиганьем? Отец приедет — скажу, скажу… А был-то — тихий да смирный… Ах вы…
Она пошла дальше, плюясь и ругаясь, а Володька самодовольно усмехнулся:
— Был да сплыл!
Он начал вертеться в коляске, командуя:
— Кати, кати! Не обращай внимания! Мало ли что! Мы не только прицеп — танк можем укатить! Мы… — Обернувшись к Мишке, Володька с возмущением сказал: — Какой я смирный! Я старый хулиган! Я не смирный! Давно я искал, чего бы схулиганить. Мы еще не то придумаем. Дай-ка мне вон тот прутик!
Схватив прутик, он еще больше развозился в коляске, подпрыгивая, размахивая прутиком, как саблей, и оглашая улицу лихими воплями.
Возить песок прицепом оказалось, конечно, гораздо удобнее, чем таскать ведрами. Только вот дорога была плохая, вернее, вообще никакой дороги не было, и оттого метизам и лягушам никак не удавалось быть по отдельности: то метизам приходилось впрягаться вместе с лягушами, чтобы вытянуть застрявший прицеп из песка, то лягушам приходилось переходить назад и, в окружении ненавистных метизов, толкать прицеп на пригорок.
Мишка и Хвостиков неутомимо возили Володькину коляску вслед за прицепом, и таким способом Володька тоже участвовал в общем труде.
За четыре рейса почти весь песок был перевезен на берег.
Тем временем солнце скрылось, ветерок перестал дуть, стало душно, как в бане, и вдруг — молния сверкнула, загрохотал гром и посыпались капли дождя.
Кто-то крикнул:
— Бежим!
— А Володька?
— Тогда полезли под прицеп!
— Стойте! — воскликнул Хвостиков. — Он железный. Он — громоотвод, только не от нас, а в нас прямо! Надо под березку, березы молнию отводят, я читал в статье!
Сомневаться было некогда, и все побежали под тоненькую березку, одиноко росшую на лугу. Там их и настиг дождь такой сильный, что все кругом скрылось из глаз. Ребята жались к березке поближе, и уже было не до того, чтобы разбираться: кто метиз, а кто лягуш. Всех терзал один вопрос: хватит ли в этой тоненькой березке мощности, чтобы отвести от всех молнию?
Володьку, вынутого из коляски, посадили под самый ствол и загородили спинами, но он все высовывался, чтобы получше разглядеть дождик и грозу.
Когда вновь полыхнула молния, кто-то с беспокойством спросил:
— Хвостиков… А как березка может бороться против молнии?..
— Просто молния в нее никогда не ударяет! — уверенно объяснил Хвостиков, — и еще в какое-то дерево!.. В березку я точно помню! В ней содержится такая смола… В статье написано…
Все замолчали. После новой молнии, протянувшейся от пруда до самой метизской рощи, опять кто-то засомневался.
— А там написано — какой толщины должна быть березка?
— Нет…
Гром одновременно с молнией тарарахнул над самой головой.
— Хвостиков, а это что — научная статья или просто?
— Очень… научная…
— Это хорошо…
Но вот гроза прошла дальше, и опять выглянуло солнце. Луг стал сплошной лужей, а песок насквозь промочило и прибило дождем, поэтому зарывать в него Володьку, и без того мокрого до нитки, конечно, не стоило. Вдобавок за ним прибежала обеспокоенная Мария Антоновна.
— Батюшки! Теперь непременно заболеет! Что ж я отцу-то скажу? Заболеет, ох, заболеет!
— Не заболею! — бодро сказал Володька, когда его сажали в мокрую коляску. — Наоборот, чувствую, что начал я выздоравливать! Я всегда это чувствую! А все потому, что очень сильно я расхулиганился! Никак меня невозможно удержать! Завтра обязательно за мной приезжайте, мы еще что-нибудь сотворим! Где мой прутик?
И он уехал, размахивая прутиком, мокрый, грязный, но ужасно довольный.
Метизы и лягуши тоже собрались было по домам, но тут на берегу появился сам председатель
