Хвостиков пошел домой — хоть ненадолго — показаться матери, а Мишка остался обедать с Володькой.
Во время обеда Мария Антоновна сидела у окошка, вязала платок и развлекала ребят разговорами:
— И был у нас в деревне тоже один калека… Но у того вместо ног культяпки… Сделали ему, значит, колодки особые, он мало-помалу и пополз… Калечное дело — ему что: побираться, милостыньку, Христа ради, просить… На первый день напросил он полмешка кусков всяких.
В это время во двор ворвался ее сын Глеб и отчаянным голосом закричал:
— Мама! Скорей! Рыжий индюшонка потащил!
— Ах он…
И толстая Мария Антоновна, бросив платок, убежала так быстро, что Мишка удивился:
— Вот так бегает!..
А Володька сказал:
— Давай и мы убежим! А то надоела своими разговорами: калечина-малечина, простои до вечера…
— Давай!
— Постой, я сейчас записку ей напишу! Дай-ка вон бумажку и карандаш…
Володька написал: «Ушел прогуляться, к вечеру приду», — и засмеялся:
— Пусть подумает, будто я выздоровел и пошел гулять… А тележку просто так с собой покатил… Давай быстрей меня вывози, пока она не вернулась!
Когда от Володькиной дачи отъехали уже далеко, ребята наткнулись на Хвостикова. Он сидел на земле и задумчиво смотрел куда-то поверх крыш. Вид у него был здорово огорченный.
— Ты зачем индюшонка таскал? — приветствовал его Володька.
— А вы уже знаете? — самодовольно вскинул голову Хвостиков. — Быстро обо мне разносится слава! До чего бдительный этот Глеб! Второй раз не дает мне закончить опыт… Я нарочно выбрал время, когда она вас обедом кормит, чтоб одно дело проверить… Говорят, если по полу провести мелом черту, взять курицу за клюв и к этой черте клюзом приложить… она так и будет голову держать — думать, что за клюв привязана… А индюшата для этого годятся — вот вопрос? Интересная птица! Но я их все-таки доконаю! А вы куда?
— А верно, куда мы? — спросил Мишка.
Володька подумал и решил:
— Знаете что? Поедемте на пруд! Ведь тут есть пруд?
— Есть-то есть, — нерешительно сказал Хвостиков, — да только он чулков, лягушиный, вернее…
— Ну и что?
— Они не любят, чтоб туда ходили… Но Мишка его успокоил:
— Мы же — не для себя, а Володьку повезем… И Хвостиков согласился:
— Тогда ладно. Я видел: у Володьки пустой аквариум стоит. Вот мы наловим в пруду всяких водяных жуков, головастиков да в этот аквариум и напустим… Чего ему так стоять?
И Хвостиков уперся в коляску сзади.
В отличие от своих врагов, замученных учениями и бесконечной муштрой, лягуши чувствовали себя в безопасности под защитой Рекса, весьма вольготно расположились на берегу пруда и загорали. Даже по виду можно было отличить лягуша от метиза. Метизы были болезненные, незагорелые, а лягуши гордились своим бронзовым загаром и стремились загорать еще и еще.
Предводитель лягушей — хозяин Рекса — был самый загорелый и самый большой. Его так и звали — Большой.
Когда Мишка и Хвостиков подвезли коляску с Володькой к пруду, он подошел первым и грозно спросил:
— Вам чего тут?
— Наловить головастиков, — ответил Мишка.
— А кто вам разрешил ловить наших головастиков?
— Мы не себе, а вот — ему… — Мишка показал на Володьку, и Большой изменил тон:
— Тебе — это другое дело… — приветливо обратился он к Володьке. — Мы тебя знаем. Хорошо, что ты надумал приехать к нам в гости!.. А зачем тебе головастики?
— А я их хочу в аквариум напустить! — сказал Володька. Чулки, окружив тележку, жадно слушали.
Хвостиков объяснил:
— Он много времени дома сидит. В комнате. А даже когда космонавты на Луну полетят, то им напустят в ракету всяких мышей, пауков, мух, насажают разных растений, чтоб они чувствовали себя как на земле, а то так — скушно… Вот и мы…
— Понятно! — прервал Большой. — Сколько вам нужно головастиков?
— Да штук шесть.
— Пустяк! Мы можем дать сколько угодно. Головастиков у нас имеется в достаточном количестве!..
— И еще жука водяного… Хоть маленького… — попросил Володька.
— Жуков у нас тоже имеется в достаточном количестве! Еще что надо?
— Ну… Пару пиявок…
— Пустяк! — сказал Большой. — Всего этого у нас имеется в неимоверном количестве! Даем тебе сто головастиков, сто жуков, сто пиявок! Хватит?
— Это очень много… — испугался Володька, но Большой его не слушал.
— Значит, чтоб зря время не тратить, сейчас мы закинем в пруд Мочалкина и Хвостикова!..
— Я плавать не умею! — быстро сказал Хвостиков.
— Неужели? — удивился Большой, так как все чулки были великими пловцами. — Чем же ты всю жизнь занимался, если даже плавать не научился? Но это тебе не поможет! Мы уже давно постановили: обманщика Мочалкина и Хвостикова, колдуна, обязательно купать в пруду! Заодно там наловите пиявок и всяких жуков…
— Не надо! — сказал Володька.
Большой с удивлением взглянул на него и пожал плечами:
— Ну, если не хочешь, то не будем! Я думал, тебе интересно будет поглядеть, как они в воду кувыркнутся. Каждому интересно!.. Тогда пойдемте вместе на пляж… Тебе, наверное, полезно на солнце сидеть, в песке?..
Хвостиков, важно поправив очки, вмешался:
— Конечно! Для ног лучше, чем солнце, ничего не найти. Солнце их пропитает хорошенько, и всякая болезнь оттуда выскочит. Болезни солнца боятся, не любят…
Пляжем у лягушей считался крошечный клочок песка, величиной со стол. На нем уместился только Володька. Он снял рубашку и в одних трусах подставил себя под солнечные лучи.
Остальные сидели кругом на траве и всячески старались принять участие в лечении.
— Ноги сюда сдвигай! Солнце лучше всего вот куда светит.
— Отойди, не засть! Чего встал — стеклянный?
— Может, тебя водой сбрызнуть, чтоб загар лучше ложился?
— Ну как? Чувствуешь — припекает?
А лягуши полезли в пруд ловить жуков и головастиков. С Володькой остались Мишка и Хвостиков, не умеющие плавать.
Володька, глядя, как лягуши барахтаются в пруду, радостно сказал:
— Скоро и я так поплыву!
Возле него стояло ведерко с водой. Его одолжили чулки — донести до дому добычу.
Первого головастика поймал сам Большой.
— Такой? — показал он его Володьке. Тот кивнул, и Большой, пустив головастика в ведерко, с новой энергией ринулся в пруд.
