— Мосеич и не знает, какое ужасное его ожидает разочарование. Прямо жалко его! — сказал Вовка и вздохнул, хотя все знали, что ни на какую жалость он не способен.
А назавтра, в воскресенье, Вовка не знал покоя с самого раннего утра. Чтоб в этот день никуда не отлучаться из лагеря, он вызвался вне очереди дежурить, чего раньше терпеть не мог. Он надел белый халат и темные очки — специально у кого-то выпросил. Запас червей у него оказался громадный — целый картонный ящик, который он раньше прятал неизвестно где, а сейчас поставил возле своей палатки, сам сел не раскладной стульчик и поглядывал на дорогу.
Из-за решетчатого забора его подбадривали различными выкриками Васек, Валек и все маленькие сосновские ребятишки, спозаранок явившиеся насладиться происходящими событиями.
А по дороге уже шли люди с удочками и без удочек. Почти все прочитывали вывеску, смеялись, а кое-кто поглядывал на часы.
Первым явился к Вовке Сашка Рыбкин. Как только часы показали десять, он спросил:
— Работает уже учреждение?
— Еще как! — ответил Вовка. — На полную мощность!
— В таком случае насыпь мне вот в эту баночку…
Вовка взвесил баночку на руке и недовольно сказал:
— Ты б сразу ведро тащил… или прямо — бочку! Чего стесняться-то!
Но все-таки насыпал.
— А если эти кончатся, можно… — начал было Сашка, ко тут послышались крики Васька и Валька:
— Сюда, сюда! Это вот где! Сейчас позовем. Вовка, Вовка! Пришли!
Васек и Валек скакали и ликовали вокруг седенького старичка в белом костюме и соломенной шляпе, с палочкой в одной руке и с удочкой в другой. За полу его пиджака держалась совсем маленькая девочка, которую так поразил Вовкин вид, что она все время не сводила с Вовки глаз, даже, кажется, ни разу не моргнула.
— Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, — спросил старичок, вежливо поднимая шляпу, — могу ли я увидеть какого-нибудь представителя вот этого почтенного учреждения?
И он палкой указал на вывеску.
— Здравствуйте, — ответил Вовка, так же вежливо поднимая свою тюбетейку. — Я буду представитель…
Помолчав, он добавил:
— Имею честь…
— Очень приятно… — сказал старичок, достал большие круглые часы и взглянул на циферблат. — Пятнадцать минут одиннадцатого. Позвольте узнать, могу ли я надеяться на получение некоторого количества червей для насадки?
— Пожалуйста, — сказал Вовка. — Будьте любезны… Весьма… Куда класть, есть?
Старичок пошарил по карманам и покачал головой.
— Да есть же! — радостно закричал Васек. — Как же так! Есть! Вот она!
И он вынул из-за пазухи круглую коробку от леденцов. Получив червей, старичок спросил:
— А скажите, как у вас обстоит дело насчет навозных червячков?
Вовка подумал.
— Еще не поступили. Но должны. Наведайтесь во второй половине дня…
Когда старичок ушел, причем девочка через каждый шаг оглядывалась на Вовку, Вовка озабоченно сказал сосновским:
— Слыхали? Бегите за навозными червяками… Знаете, где они есть?
— А то нет!
И сосновские мальчишки умчались.
Следующим был толстый майор с тоненькой удочкой, но как они с Вовкой договаривались, я не знаю: мы уходили купаться, а когда вернулись к обеду, Вовка еще издали закричал, размахивая очками:
— Где вы пропадаете? Я уж думал, вы там потонули все!
— А что?
— Как что! Черви-то почти кончились! А они себе плавают там, ныряют, прохлаждаются. Жора, надо всех спешно мобилизовать на рытье! Пока до обеда и сходим! Я покажу место!
— А как же твое колдовство? — спросил Сашка.
— Какое тут еще колдовство! — рассердился Вовка. — Тут люди идут, а он еще какое-то колдовство выдумал!
Забрав лопаты и ведро, Вовка вместе с Жорой и ребятами ушел, а я остался за него дежурить.
Была как раз самая жара, и ко мне никто не пришел. Только со стороны Сосновки явился какой-то лохматый дядька в распоясанной рубахе и босиком. Он прочитал вывеску, плюнул на дорогу и пошел обратно. Похоже, что это и был тот самый Мосеич.
Когда Вовка вернулся, я начал было ему рассказывать, но он не обратил внимания.
— Старик с маленькой девочкой не приходил, нет? Такой… в белом костюмчике! Приходил, нет? Сосновские тоже не были? Народ! Ничего поручить нельзя!
А сосновские уже неслись во весь опор по пыльной горячей дороге.
Добежав, Васек сунул Вовке банку с червяками, а сам начал от смеха корчиться и извиваться, не хуже червяка:
— Ой, там потеха! Ой, никого… подожди, не говори… Я расскажу, ой…
Но самый маленький, чумазый и белоголовый, не вытерпел: «Курам отдал!» — за что тотчас получил от Васька подзатыльник, но остальные уже галдели:
— Всех червей высыпал курам!
— Мосеич!
— Мы в щелку видели!
— Злой!
— Бежим глядеть!
Вовка начал было снимать халат, но появился тот самый старичок, и Вовка бросился к нему навстречу, кланяясь и указывая обеими руками на ворота, как хозяин харчевни в книжке «Золотой ключик».
— Заходите! Пожалуйста! Будьте любезны! Есть! Только что поступили!
Так ему не пришлось сбегать поглядеть, как злобствует спекулянт Мосеич.
Даже когда Жора составил расписание — кто в какой день должен заниматься выдачей червей, — Вовка все равно был очень занят: на правах директора надзирал за всеми, всех проверял и ругался, если замечено что-нибудь не так.
А когда настало время разъезжаться по домам, Жора сказал, что вслед за нами в лагерь приедет другая очередь ребят и учреждение будет работать, как работало.
И он не обманул. Через неделю мы с Вовкой поехали на это озеро. Наша вывеска висела на том же месте, только вместо «Директор В. П. Иванов» стояло: «Директор К. Кошкин».
Червей нам выдавал незнакомый мальчишка, надутый, розовый и белобрысый, как поросенок. Он насыпал их в два одинаковых пакетика из вощеной бумаги с нарисованной рыбой и подписью: «Снабчервяк».
— Это ты, что ли, Кошкин? — спросил его Вовка.
— Это тебя не касается, — важно ответил мальчишка.
— Ну, как идут дела?
— Как полагается, так и идут.
По всему было видно, что мальчишка — настоящий бюрократ. Но червей он нам дал хороших.
