Но и следов на дороге не видно, а это означает, что сегодня никто к стене не подъезжал и не подходил. И нас как раз трое, так что беспокоиться не о чем: пройдем сейчас спокойненько между скалами, а там уж разберемся, куда они нас переместят.
Сэр Жеральд сбавил ход, потом вовсе остановился и почесал правым копытом бок. Затем спохватился и дотянулся до зудящего места рукой. Должно быть, и его начали донимать блохи. Проснулись и тоже решили позавтракать.
И моя забеспокоилась, затанцевала вокруг хвоста, выбирая местечко помягче да поаппетитней.
Подрал я вокруг хвоста рыцарской перчаткой — угомонилась блоха, видно, испугавшись.
— Туда? — кивнул сэр Жеральд на стоящие по обеим сторонам дороги скалы, между которыми клубился серый туман. Неужели так трудно было поставить другую цифру! Этот цвет... Такой неприятный, что при взгляде на него — мороз по коже. Было бы куда в сторону свернуть да объехать — объехали бы, пусть и сто километров ехать пришлось.
— Больше некуда, — кивнул и я, на всякий случай покрутив головой по сторонам: а вдруг где-то рядом есть дублирующий комплект? Такую сложную систему нельзя оставлять без подстраховки. Но ничего не заметил. - Поехали! — воскликнул Юнис и первым въехал в серый туман между скалами.
— Постойте! — услышали мы сзади чей-то голос и, обернувшись, увидели догонявшего нас черного всадника на черной же лошади. Сзади развевались длинные полы плаща, или же крылья — но я не понял: всадника или коня.
— Вперед! — закричал сэр Жеральд, одним прыжком оказываясь перед проходом. — Юнис уже там! Мы должны быть вместе!
Просто поразительно, как лошадиная сущность повлияла на умственные способности сэра Жеральда: в своем нормальном состоянии он бы никогда не оставил никого из нас — ни меня, ни Юниса — наедине с неизвестным, а тут...
Я задержался лишь на мгновение: посмотреть, уж не колдун ли нас догоняет? Может, он что-нибудь вспомнил и решил предупредить?
Если это и был колдун, то не наш, а совсем незнакомый. И даже скорее всего, что колдун: он с силой швырнул что-то, со свистом пронесшееся мимо меня и вонзившееся в туман между скалами вслед за сэром Жеральдом.
После этого действия незнакомец моментально развернул лошадь и поскакал обратно едва ли не быстрее, чем догонял нас.
Секунду я боролся с самим собой, находясь на распутье: то ли впрыгивать в зазор между скалами вслед за сэром Жеральдом, надеясь, что незнакомец бросил туда какой-то неодушевленный предмет, а не живого воробья или жаворонка, то ли скакать за незнакомцем и выяснить, кто он такой и что именно бросил, то ли сначала выстрелить ему в спину из арбалета, а уж потом разбираться, если получится.
Я выбрал сочетание двух последних: выхватил из-за спины арбалет и поскакал следом за незнакомцем, крича:
— Стой, стрелять буду! — одновременно взводя арбалет.
Но незнакомец только сильнее пригнулся в седле и пришпорил коня.
Откуда он взялся? Впрочем, о чем это я? Тут ведь возможны всего два варианта: либо «Бог из машины», либо «дьявол из машины». Стрела у, правда, не серебряная, но попробуем...
Тенькнула тетива, стрела сошла с направляющих и вонзилась незнакомцу в правое плечо. Он вскрикнул от боли и принялся медленно таять в воздухе, продолжая скакать.
Еще мгновение — и я ворвался в его бледную размытую тень и разметал ее по воздуху. Гнаться стало не за кем.
Покружив немного на месте и сделав несколько шагов в стороны, словно пытаясь отыскать следы растаявшего незнакомца, но так ничего и не отыскав, я вернулся к скалам-счетчикам.
Почему-то мне стало казаться, что свет клубящегося между ними тумана стал ближе к сиреневому...
В ОДИНОЧЕСТВЕ
Я удержался, я не пошел сквозь туман.
Куда занесет меня сдвинувшийся на одну двенадцатую своей позиции переход? Будут ли с той стороны стоять такие же ворота, скалы, или же местность окажется вообще невообразимой? Передо мной открывались громадные возможности. Если я и хотел начать когда-нибудь новую жизнь, то начинать ее следовало именно сейчас: в новом теле, на новом месте, да еще и с таким широким распутьем — не три дороги распахивалось передо мной, а двенадцать! У кого и когда были такие возможности? И я бы, несомненно, так и поступил, если бы... Если бы чувствовал себя совершенно свободным не только от компьютерного плена, который может в любой момент вернуть меня на то место, где меня хотят видеть, но также и от других обязательств, более морального толка, чем физического: обязательств по спасению принцессы, например, обязательств перед циклопом — я ведь пообещал ему какую-нибудь развлекалку. Да и обязательств перед друзьями, в конце концов!
Я представил, как по ту сторону барьера между скал-счетчиков мечутся сэр Жеральд с Юнисом, топоча копытами и точно так же не знают, что им предпринять: бросаться через барьер обратно? Искать другие пути? Спрашивать местных жителей, где они находятся, в надежде отыскать иной путь ко мне? Или же они просто стоят и ждут, когда я появлюсь?
Конечно, мне бы очень хотелось попутешествовать по всем двенадцати лежащим передо мной виртуальным дорогам, пройти по ним, познакомиться с местностями, по которым они проложены, с людьми, населяющими эти местности, рассмотреть все в мельчайших подробностях... Но ничего подобного я сделать не мог всего по одной, но главной причине: меня ждали.
Я бродил в окрестностях скал, пытаясь отыскать выход из создавшегося положения. Думать мешала блоха: она принималась кусать именно тогда, когда я, казалось, начинал нащупывать верный ход, способный привести меня к правильному выходу. И она же, в конце концов, подсказала его: если незнакомец швырнул нечто одушевленное — почему цвет тумана и поменялся, — то мне надо сделать то же самое. А все эти разговоры колдуна о путниках... так ведь в его рунах ничего не говорилось о размере этих самых путников.
Я решил, что тушканчики подойдут в самый раз. Зачем я буду рисковать, гадать, куда меня может забросить поворачивающийся неизвестно в какую сторону проход между скалами-счетчиками, когда я могу преспокойненько поймать тридцать три тушканчика — или даже тридцать четыре, для верности — и повторить полный цикл?
Я так и сделал. Оказалось, тушканчики прекрасно идут на кусок хлеба — их вытягивало из норы будто магнитом, и я тут же хватал их свободной рукой. А тех, кого не успевал схватить и они в панике убегали в степь, догонял и хватал на полном скаку, еще раз доказывая преимущества ловчей охоты перед засадной, скрадной.
Из опасения сбиться со счета я не стал отвлекаться, швыряя зверьков в проход между скалами по одному, а наловил нужное количество в удачно нашедшиеся в моих переметных сумах три пустых мешка из- под провизии, удобно устроился у прохода как перед камином, и принялся наслаждаться сменой цвета тумана, по-прежнему клубящегося между камнями-счетчиками.
Цвет менялся каждые три тушканчика, строго периодически вбрасываемые мной в клубящуюся межкаменную мглу, из чего я сделал вывод, что выбранная мной тактика принесла должные плоды. Конечно, если бы я смог поэкспериментировать подольше, а также мог видеть все те места, куда попадали тушканчики, я бы попробовал вывести корреляцию между цветом тумана и характером меняющейся местности. А так я просто стоял и любовался: сиреневый, ультрамариновый, васильковый, изумрудный, салатный, лимонный, шафрановьй, абрикосовый, апельсиновый, малиновый, вишневый... И когда мгла между камнями вновь приобрела столь ненавидимый мною раньше и столь горячо приветствуемый теперь серый цвет, я смело шагнул в пространство между скалами-счетчиками.
Ох, и пришлось же им сегодня посчитать! Тридцать три тушканчика (тридцать четвертого я выпустил,
