в которое его можно поместить.
Лонерин с ужасом посмотрел на нее, затем взгляд его стал твердым, ему тоже было страшно, но он взял себя в руки.
— Нужно сообщить об этом в Совет.
Дубэ кивнула:
— Убежим сегодня же ночью. Быстрее. Лонерин, когда они найдут полуэльфа, все будет кончено, понимаешь?
— Да, я слишком хорошо понимаю, но как нам выйти отсюда? У тебя есть какие-то предложения?
— Ты выйдешь вместе со мной.
Лонерин вопросительно посмотрел на нее.
— Мы находимся недалеко от храма, может быть, нам повезет, и мы никого в Доме не встретим. Выйдем через главный вход.
Лонерин спокойно кивнул. Дубэ изумилась: сколько спокойствия и решимости в такой момент!
Он встал со своей постели, набросил на себя черный плащ, такой же как плащ победителя, только старый и поношенный. В такой одежде он почти мог сойти за убийцу.
— Пойдем, — прошептал он.
Выйти из комнаты оказалось просто. Все крепко спали, и никто не пошевелился. Однако за дверью они тут же почувствовали себя в опасности.
— Повторяй за мной то, что делаю я, — прошептала Дубэ.
Они оба прижались к стене. Коридор был слабо освещен. Никого не было видно. Они прошли по коридору и бросились бежать. Снова никого.
Оба тяжело дышали, но Лонерин держался спокойно.
Дубэ оглядела следующий коридор. Сердце бешено колотилось. Она покидала Гильдию. Она снова становилась свободной. В смятении она даже не подумала об этом.
Они снова побежали. Подошли к центральному коридору. Лестница в глубине вела наружу, в храм, Дубэ двинулась вперед, но вдруг замерла.
— Кто там? — прошептал Лонерин.
— Рекла, — ответила Дубэ.
— Кто?
— Одна из стражей, которая знает меня. — Она обернулась к Лонерину: — Набрось капюшон на лицо, иди решительно и опусти голову, понял?
Она тоже опустила капюшон, постаралась сгорбиться и завернулась в плащ. Глубоко вздохнула, и они двинулись в направлении, противоположном тому, куда собирались.
Она слышала позади себя размеренный шаг Лонерина, потом тишину, в которой были слышны бархатные шаги ее врага — Реклы.
«Лонерин шагает слишком громко», — подумала Дубэ.
Она услышала, как женщина ускорила шаг.
— Что вы тут делаете?
Дубэ остановилась. Выхода не было. Она медленно обернулась.
— Возвращаемся из храма, мы ходили молиться. — Голос Лонерина был твердым и уверенным.
Рекла кивнула:
— Понимаю. Намерение воистину похвальное. Только поэтому не буду вас наказывать за прогулку в столь поздний час.
Лонерин поклонился, и Дубэ поспешила вслед за ним.
Рекла пропустила их и двинулась своей дорогой.
— Иди за ней, — прошептала Дубэ.
Они двинулись медленным шагом за ней, потом свернули в другой коридор и остановились.
Лонерин прислонился к стене. Дубэ услышала его дыхание.
— Ты и в самом деле не теряешь присутствия духа, — сказала она ему.
Наверное, он улыбнулся, но девушка увидела в темноте только капюшон, закрывавший лицо.
Они вышли из коридора и скоро были уже в храме.
Быстро прошли по храму.
Вот и все. Дубэ решительно открыла дверь. Их приветствовало небо, полное звезд.
Она не обернулась. Не замешкалась. Вышла в дверь, услышала быстрые шаги Лонерина позади. Они ушли — навсегда.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Идо часто приходил и понапрасну вглядывался во второстепенный эпизод этой огромной фрески. Одни помнили его только как учителя Ниал, другие вспоминали схватку, когда он сражался, во время Великой Зимней Битвы, с Всадником Черного Дракона Деинофоро. Действительно, он был одним из основых персонажей борьбы против Тиранно. Может быть, он не был главным действующим лицом тех ярких событий, в которых принимали участие Ниал и Сеннар, но он был душой сопротивления, готовил войска, которые сражались в последних решающих битвах, только ему обязаны своим существованием свободные Земли в течение того долгого периода, когда Ниал и Сеннар искали восемь камней по всему Всплывшему Миру. То, что он был одно время наместником у Тиранно, только прибавляло ему веса, как человеку, который смог понять свою ошибку и прожил жизнь, пытаясь искупить ее.
31
КОНЕЦ. ПРОШЛОЕ X
Первое убийство оказалось чем-то вроде колдовства. С этого дня время стало бежать быстрее, и свеча жизни стала сгорать как по волшебству.
С того вечера она больше не убивала, как обещал ей Учитель, но все как-то переменилось. Она продолжала помогать ему, заключала договоры с заказчиками, подготавливала оружие и мучилась своей осведомленностью в делах убийств.
Дубэ взяла те деньги, которые ей дал Учитель. Она купила чудесную книгу по ботанике и с удовольствием прочитала ее от корки до корки. Иногда она испытывала странное отвращение, беря ее в руки. Образ убитого ею человека настойчиво всплывал в памяти, и на какое-то мгновение ее охватывал приступ тошноты. В эти моменты ей достаточно было подумать об Учителе, и все проходило. Дубэ постоянно думала о нем с того вечера. Долгое время она не могла подыскать название тому чувству, которое скручивало ей желудок при мысли об Учителе. Теперь она знала, что это такое. Она поняла все, когда поцеловала его. Это был первый поцелуй в ее жизни.
Воспитание Дубэ совершенно отличалось от воспитания других девочек ее возраста, и ее интересы не распространялись на кукол, игры или такие вещи, как любовь. Однако вечером, тайком от Учителя, она читала какие-то баллады и фантазировала. Чувства к Матону умерли вместе с прежней жизнью, но Дубэ часто, перед тем как заснуть, мечтала встретить кого-то, влюбиться. Может быть, в такого же наемного убийцу, как она сама.
Теперь она неожиданно поняла, что этим человеком был Учитель.
Иногда она чувствовала непреодолимое желание поцеловать его еще раз, сказать ему все, спросить, нравится ли она ему, любит ли он ее. Но она всегда сдерживала себя. Отчасти потому, что Учитель с того
