ТУЧИ НА ГОРИЗОНТЕ
Сидя за столом вместе с другими солдатами, Сан от души хохотал. В руках у него была кружка пива, а перед ним — лица боготворивших его новобранцев. Мира неторопливо вошел в зал, прикидывая расстояние, отделявшее их друг от друга и засекая время, чтобы получше изучить этого человека. Появление Сана в городе не вызвало у Миры никаких особых эмоций. Тот был всего лишь давним другом короля, и одно это обстоятельство заставляло относиться к этому человеку с почтением. Помимо всего прочего, Сан был еще и участником чрезвычайных по своей важности исторических событий. Но на этом все его достоинства исчерпывались. Даже теперь его образ не вызывал у Миры ни особой симпатии, ни явного отвращения.
Но вскоре мысли Миры вернулись к Амхалу, к его словам, что он произнес прошлым вечером, стоя перед трупом мальчика, и сказанному им позднее, когда они встретились в стенах Академии.
— Ведь есть же еще и другой путь, как вы считаете? Путь, который отрицает эти вечные ограничения, сдерживание собственных сил. Учитель, за эти дни, что я провел в компании с Саном, мне кажется, что я понял, кто я и в чем смысл моей жизни. И от этого осознания я чувствую себя прекрасно.
Мира тяжело вздохнул.
— Извините, что я отрываю вас, — сухо сказал он, когда подошел к столу.
Сан тут же обернулся. На его раскрасневшемся от пива лице сияла добродушная улыбка.
— Мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз.
— Что-то срочное?
— Да.
— Господа, долг зовет меня, — сказал тогда Сан, обращаясь к присутствующим. — Надеюсь, что вы извините меня, если конец этой истории я перенесу на завтра.
Он залпом допил пиво и встал.
— Я полностью к вашим услугам, — весело добавил он.
И они оба направились в комнату Сана. Она не отличалась особым изыском, но была довольно просторной и, как показалось Мире, одной из самых лучших в Академии.
Сан сел за стол и жестом руки указал гостю на кресло возле стены. А затем, скрестив на груди руки, спросил:
— Ну и?
— Я знаю, что вы очень дружны с моим учеником.
Сан с неизменным выражением благодушия на лице продолжал смотреть на своего собеседника.
— Отличный парень. Я полагаю, что в этом году это самый одаренный из всех воспитанников. Сильный, отважный и вдобавок обладает способностями к магии…
— Да, я как раз и подумал об этом. Тот самый сильный, прямой и чувствительный юноша, что вчера вечером хладнокровно убил мальчишку чуть моложе его возрастом, пытавшегося проникнуть в Макрат.
Сан перестал смеяться.
— Печальная история. Но такие уж сейчас печальные времена.
Мира замолк на мгновение, глядя в упор на сидевшего перед ним человека.
— Я не думаю, что вы хорошо знаете Амхала. Я не думаю также, что вы знаете о его многолетней борьбе с собственной силой, данной ему свыше как наказание. Не думаю, что вам известно, что эта ярость, что овладевает им в битве, — его пожизненный крест и что еще ребенком он пытался заглушить в себе эту жажду смерти. Вы даже не знаете о его успехах и о стратегии, предпринятой им, чтобы подавить свою жажду крови, и о наказаниях, которым он подвергает себя всякий раз, когда совершает очередной промах.
Теперь Сан был совершенно серьезен.
— Ну и?
— Ну и я не знаю, кто вы такой, сколько учеников у вас было и что вам известно о Всадниках Дракона. Но то, что вчера вечером совершил Амхал, и за что он сегодня уже понес наказание, стало новым шрамом на его теле, вдобавок к бесчисленному множеству уже имеющихся, и огромным для него шагом назад.
Сан метнул на собеседника злобный взгляд:
— Мы светские люди, но эта болтовня меня утомила. Что вам нужно?
Мира, направив на собеседника указательный палец, произнес:
— Держитесь от Амхала подальше. Я знаю, что вы ему сказали, а это вовсе не то, чему мы учим в стенах Академии.
Сан позволил себе рассмеяться.
— В этом нет ничего смешного, и я совсем не шучу.
— Я так же, как и вы, служу в Академии, — возразил Сан. — И вам прекрасно известно, что и я — Всадник Дракона. Вы присутствовали на церемонии возложения на меня этого звания… Это вы губите юношу. Вы не знаете, кто он. Это вы потребовали от Амхала, чтобы он подавлял свою природу и не занимался магией. И если он страдает, то в этом нет моей вины, она целиком лежит на вас с вашими наставлениями.
— Мои наставления — это вековые принципы Ордена Всадников Дракона.
— Есть люди, которые выше всех определений и границ, даже выше Всадников Дракона.
Теперь уже Мира саркастически усмехался.
— Уж не вы ли один из них?
— Быть может, да и, безусловно, Амхал.
Повисло тягостное молчание.
— Король любит и чтит вас, и только по этой причине я разговариваю с вами здесь, а не за стенами Академии, чтобы ударами меча дать вам понять, что я имею в виду. Я повторяю в последний раз: Амхал — мой ученик и целиком доверяет мне, и я не желаю видеть, как вы кружите вокруг него.
Сан продолжал оставаться невозмутимым.
— Попробуйте удержать его вдали от меня, если, конечно, сумеете.
— Достаточно того, чтобы вы держались от него как можно дальше.
Сан, улыбаясь, поднял руки:
— Я не притронусь больше к вашему ученику. Но, поверьте, он первым бросится искать меня. Потому что, в отличие от вас, я точно знаю, что ему нужно.
Мира встал:
— Вы предлагаете ему легкий и весьма привлекательный путь. Но я-то знаю, куда он ведет. И Амхал тоже это знает. Вы и в самом деле не очень-то его цените, если думаете, что он и дальше будет верить вам.
— Да… Но если я не ошибаюсь, это вы пришли с требованием держаться от него на расстоянии.
Мира сжал кулаки в ответ на невозмутимую улыбку Сана.
— Запомните, что я вам сказал, — буркнул сквозь зубы наставник Амхала.
— Непременно, — спокойно ответил ему Сан.
Амхал два дня не смел покидать пределов казармы Академии. Он лежал в своей кровати, уставившись в потолок, не зная, что и думать. Неожиданно улетучилась вся его уверенность. Дни, проведенные в компании с Саном, казавшиеся до этого такими насыщенными, когда его переполняло чувство самоудовлетворения, в один миг обрели ауру двойственности. Кто был этот человек? Его ли видел юноша в своих сновидениях? Почему он так открыто выражал свой интерес по отношению к Амхалу? И что делать со всеми наставлениями Сана?
Амхал уж и не знал, кого ему теперь нужно придерживаться: Сана с его обещанием спокойствия и власти или Миры с его теориями ответственности и самопожертвования.
В первый день Сан не появился. Амхал даже приободрился, поскольку не был настроен на объяснения с ним.
Но на следующую ночь кто-то постучал в дверь. Амхал не сомневался, что это был именно Сан.
— Ты не меня ждешь? — спросил тот без лишних слов.
