— Это место погубит тебя, — сказала она Амхалу. — В тебе еще много хорошего; жив еще тот юноша, вместе с которым я пережила это трудное и такое прекрасное путешествие в Макрат. Жив еще тот солдат, который спас меня в тот вечер, тот человек, что отчаянно пытался вернуть мне мое прошлое, отважный юноша, который сражался со своей яростью и побеждал ее.
Амхал горько улыбнулся:
— Я никогда не побеждал ее.
Девушка, не обращая внимания на это замечание, продолжила:
— Ты хочешь знать, почему я здесь? Я не смогла помешать тебе покинуть Макрат и приехала сюда, рискуя собственной жизнью, но я все еще в состоянии не позволить тебе окончательно погибнуть. Потому что абсолютно уверена в том, что я — единственный человек, способный спасти тебя.
Адхара посмотрела на юношу со всей решимостью, какую только чувствовала в своем сердце, со всей слепой верой, что вела ее сюда сквозь весь этот ужас. Она видела, как он дрогнул, как сквозь выстроенную им вокруг себя неприступную стену начал пробиваться слабый росток сомнения.
— Я бы не хотел, чтобы ты видела все то, что вынужден здесь видеть я… — пробормотал Амхал.
— Давай вместе вернемся, — предложила юноше Адхара и положила ему руку на плечо.
Амхал покачал головой:
— Здесь мое место, и оно всегда было моим. Это именно то, чего я на самом деле заслуживаю.
В глазах юноши сквозило такое отчаяние, такое глубокое уныние, что Адхара даже замолчала на мгновение. Она хотела возразить ему, но как раз в этот момент открылась дверь.
Это был Сан, как всегда уверенный в себе, излучающий дружелюбие.
— Я помешал? — спросил он, присаживаясь к огню.
Адхара метнула на него взгляд, полный ненависти. Поначалу этот человек ей очень понравился. Девушка также попала в сети его героической ауры и врожденной харизмы. Но теперь она всей душой возненавидела Сана. Адхара подсознательно чувствовала, что это именно он уводил от нее Амхала.
— Сегодня вечером мы оба заступаем в караул, — сказал Сан и, повернувшись к Адхаре, добавил: — Завтра на рассвете я дам тебе проводника, и ты сможешь вернуться в Макрат. Полагаю, что там карантин, но если ты сумеешь доказать, что в тебе течет кровь нимфы, тебе, вероятно, удастся его пройти.
— Я остаюсь здесь, — уверенно заявила девушка.
Сан снисходительно улыбнулся:
— Здесь не место для девиц.
— Мое место там, где Амхал.
— Если ты останешься здесь, я не смогу гарантировать тебе безопасность.
— Мне не нужна безопасность.
Наконец улыбка сошла с лица Сана, и Адхаре показалось, что ей удалось разглядеть истинную сущность этого человека, его неумолимую беспощадность.
— И я и Амхал, мы оба здесь не для развлечения. А ты знаешь, что нас специально сюда направили? Дорогой ты видела, что здесь творится. Нам предстоит еще столько работы, Амхал не сможет позаботиться о тебе.
— Я ничего не требую от Амхала и не доставлю ему особых хлопот. Я сумею постоять за себя.
— Я уже видел это там, за оградой, — саркастически заметил Сан. — Здесь ты оставаться не можешь, — еще раз подтвердил он.
— Но, Сан! — бросая на мужчину многозначительный взгляд, вмешался в разговор Амхал.
Казалось, что Сан все понял.
— Парень, я говорю это только ради тебя… Что ты сказал, когда попросил меня покинуть город? Так, по-твоему, это значит бросить все и всех?
Юноша глубоко вздохнул:
— Но она не уйдет. И тебе не удастся убедить ее в этом.
Адхара заметила, что Амхал обращается к Сану на «ты».
Мужчина встал.
— Делай как знаешь, — сказал он напоследок и направился к выходу.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности, — ответил Сан, не оборачиваясь. — Было бы гораздо лучше, если бы ты предпочел остаться там, где ты был, и позабыл про меня.
На третий день картина стала ясна. Хрипы Леарко свидетельствовали не о какой-то мимолетной болезни или о приступе красной лихорадки. Это была та самая зараза. Тело короля вскоре стало постепенно покрываться черными пятнами.
Для лечения монарха во дворец прибыла целая группа священников во главе с Теаной. За это время уже у трех слуг были выявлены признаки заболевания. И начался хаос. Целое крыло дворца было закрыто, королевские покои были перемещены в изолированную зону. Между зараженной и незараженной частями дворца стояла вооруженная охрана, которой было приказано никого не пропускать. Дубэ заперлась вместе с мужем. И Неор остался один.
Принц это предвидел. Они пытались удержать бурю голыми руками. Но ураган такого масштаба нельзя остановить, и рано или поздно, но он добрался и до дворца.
Сидя в полумраке своей комнаты, он в одиночестве слушал последние новости.
— Сегодня с утра его величество без сознания. С тех пор он, похоже, еще не приходил в себя.
Неор сидел не шелохнувшись.
— Продолжай, — холодно произнес он.
— Еще три случая в этой части дворца. Два священника, которые вчера почувствовали себя плохо, сегодня уже оставили свои посты: они уже не в состоянии продолжать нести службу. Верховная Жрица работает не покладая рук, но похоже, что ее старания не увенчались успехом.
— А что королева? — спросил принц ледяным голосом.
— Пока в порядке.
Неор прикрыл глаза.
— Можешь идти, — кивнул принц, и слуга покинул комнату, осторожно закрыв за собой дверь.
Неор откинул голову на спинку кресла. Он думал про проведенные вместе с Леарко годы, подаренные им судьбой, про свое детство, те времена, когда еще мог ходить.
Он вспомнил свои игры с отцом, тот образ отца, который сложился у принца в детстве: король казался ему стойким человеком и великим правителем.
Неор вспомнил первые дни после несчастного случая и обессиленную фигуру своего отца возле своей постели, державшую его за руку. Но и в горе величие короля оставалось незыблемым, и Неор чувствовал себя в безопасности, когда видел отца рядом с собой.
— Я лишь наполовину человек, — заметил однажды принц, поглаживая свои неподвижные ноги.
Взгляд отца стал жестким. Неор думал, что король даст ему пощечину, но этого не случилось.
— Никогда не говори так. Тело не главное в человеке. Важнее всего душа. Если ты сдашься и позволишь отчаянию взять над тобой верх, только тогда ты будешь наполовину человеком, способным лишь жалеть самого себя. Но если ты будешь сильным, твоя душа воспарит высоко вверх, вырываясь из оков собственного тела.
Именно эти слова оказались спасительными для принца и сделали его таким, каков он стал теперь.
Неор припомнил их последнюю встречу, прежде чем, предав веру отца, он обратился к матери с просьбой установить слежку за человеком, которого король уважал больше всех на свете, считая едва ли не своим вторым сыном. В тот день они вместе прогуливались по парку. Неор сказал отцу, что тот выглядит немного бледным и уставшим.
Король, улыбнувшись, ответил:
— Это называется старость. Когда каждый день приближает тебя к могиле, все труднее становится вставать с постели, суставы уже не такие, как раньше. Таков круговорот жизни, Неор. Я уже давно смирился с ним. — И слеза скатилась по его щеке.
Теперь принц больше не увидит его и не будет рядом с ним в последние часы его земной жизни. Как
