Лонерина были знаком этого обладания, такого сладкого и успокоительного. Разве это не то самое, чего она желала?
Дубэ села и нежно дотронулась до повязок, которые Лонерин наложил на свои раны. Одна повязка, на которой расплывались красные пятна, была на плече, другая на животе.
— Они еще не зарубцевались, надо их зашить, — пробормотала она, повернулась к Лонерину и заметила на его лице совершенно новое, незнакомое ей выражение удовольствия и покоя.
— Они легче, чем кажутся, — сказал Лонерин.
Девушка не стала спорить, встала, взяла из своей сумки то, что ей могло подойти из вещей, похищенных у Реклы, повернулась к нему и замерла на месте: Лонерин улыбался ей.
— Что с тобой? — смущенно спросила она.
— Ты… такая красивая.
Дубэ покраснела, в этой сцене было что-то смущавшее ее и неуместное.
Эта мысль заставила ее быстро начать выполнять то, что она должна была сделать.
Она вынула иглу и несколько маленьких баночек с травами.
— Не надо меня лечить! — воскликнул Лонерин, впиваясь в нее сердитым взглядом.
— Тебе это нужно.
— Не думаю, что действительно нужно. — Он вынул из своих штанов маленький пузырек и поднес его к глазам девушки. — Узнаешь, что это? — спросил он, улыбаясь.
— Амброзия…
— Это благодаря ей я смог уцелеть. Без нее я бы умер.
Дубэ не позволила себя уговорить. Несмотря на протесты Лонерина, она стала осторожно снимать повязки, пока не открыла обе раны. Учитывая все, что произошло, они были хорошо залечены, но во многих местах были еще открытыми.
— Видишь? Я был хорошим жрецом.
— Не в этом месте, — ответила она, касаясь еще незарубцевавшейся раны, и тут же почувствовала, как напряглись мышцы его живота.
— Мне повезло, что внизу была река. Поверь мне, когда Рекла шла ко мне, мне было так плохо, что я думал — не выдержу. Я действительно думал, что умираю. Я еще никогда не бывал ранен, понимаешь?
Лонерин посмотрел на Дубэ, ища понимания, но девушка продолжала шить и слушать его, сосредоточившись на своем деле.
— Не знаю, как Рекла сумела вырваться из моего захвата. Я только помню, что, когда она вцепилась руками в край пропасти, ее щиколотка выскользнула из моей ладони, и я упал. Лететь до дна реки пришлось недолго. Когда я в него врезался, удар был ужасный, я на мгновение потерял сознание, а когда пришел в себя, не мог ничего понять: видел только что-то темно-синее, со всех сторон — и вокруг, и над собой, и под собой, то есть воду. Я даже не знал, где поверхность реки, и раны страшно болели. Каким-то образом я сумел вынырнуть, ухватился за большой камень и держался за него с той силой, которую дает отчаяние, а потом выбрался на берег. Там было что-то вроде маленького каменистого пляжа. Не помню, сколько времени я там пробыл, потому что снова потерял сознание. У меня совсем не осталось сил.
Дубэ перегрызла зубами нить, потом провела пальцем по последнему зашитому участку, где были всего один или два шва. Лонерин вздрогнул.
— Не очень гордись своей работой: я почти все сделал сам.
Дубэ застенчиво улыбнулась. Ее волосы отросли настолько, что падали на лоб маленькими прядями и почти скрывали его. Она стала работать с травами, а Лонерин смотрел на ее бледное сосредоточенное лицо, на котором еще были слабо видны следы ударов, полученных в плену: несколько лиловых синяков, красный след от пореза. Лонерин подумал о том, что Рекла, должно быть, делала с ней, как это нежное лицо корчилось от неизвестно каких мучительных пыток, и почувствовал бешеный гнев.
— Рассказывай дальше, — попросила Дубэ, поднимая голову.
— Я думаю, что боги захотели спасти меня по какой-то неизвестной мне причине. Целый день и всю следующую ночь я пролежал там, под открытым небом, на холоде. Я не мог лечить себя магией, потому что был слишком слаб. Меня спасла только амброзия. С ее помощью я залечил раны, а потом попытался отдохнуть, и примерно два дня только это и делал. И все это время я думал только о том: что Рекла с тобой сделала, жива ли ты еще… Это было ужасно.
Дубэ так впилась в него взглядом, что он опустил глаза. Потом она начала смазывать его раны бальзамом, который только что приготовила. Лонерин наслаждался прохладным прикосновением мази и нежными, полными любви касаниями ее рук. Он вдруг подумал, что это не может быть правдой.
— Потом я пошел искать тебя.
— А как ты сумел узнать, где я нахожусь и что я жива?
Лонерин перевел взгляд на ее руку — на то место, где яркими красками было отмечено ее проклятие. Сердце сжалось у него в груди, и ему невероятно сильно захотелось прижать девушку к себе.
— По печати.
Дубэ тоже посмотрела на печать взглядом, выражавшим вопрос.
— Я чувствую магические силы, это могут все маги. Печать — не обычное заклинание, каких есть много, она гораздо сильнее. Существуют специальные формулы для того, чтобы улавливать магический след, который она оставляет за собой, их я и применил, чтобы найти тебя. При этом расходуется мало энергии.
Дубэ отняла ладони от его ран и собралась идти мыть руки в ручье, который тек рядом.
— Что ты думала сделать перед тем, как я пришел?
Она замерла на месте, но ничего не ответила.
— Ты опускалась на дно, и было похоже, что не хотела возвращаться наверх.
Она встала, подошла к Лонерину и спросила:
— А откуда та ненависть, которая была у тебя в глазах, когда Рекла и Филла напали на нас?
Лонерин застыл на месте от изумления.
— Какое тебе дело до этого?
— Есть дело. Ты просто уклоняешься от ответа на мой вопрос.
— И ты делаешь то же. — Лонерин долго смотрел на нее, потом вздохнул и спросил: — Что случилось после того, как я упал?
Дубэ села скрестив ноги и начала рассказывать. По своему обыкновению, она говорила мало, и рассказ получился коротким, но Лонерин смог прочесть в нем между слов все о страданиях, которые ей пришлось вынести, — о пытке, которую устроила ей Рекла, о плене и о том, что было после побега, об одиночестве и пути вперед без цели.
— Ты держалась великолепно, — наконец сказал он. — Я был уверен, что ты продолжишь идти туда одна.
Она сдержанно улыбнулась:
— Я никуда не шла, ты это тоже видел, и уже сдавалась.
Лонерин покачал головой:
— Я следил за направлением, ты была не очень далека от верной дороги. Я чувствую, что мы рядом.
Дубэ улыбнулась, но была не очень убеждена в этом. Тогда Лонерин прижал ее к себе и поцеловал. Девушка не стала сопротивляться и ответила ему тем же, но в ее поцелуе еще был привкус холода и боли.
«Скоро я избавлю ее от всех страданий, вырву зверя из ее груди, освобожу ее от преследователей Гильдии. Я спасу ее, и она будет только моей».
15
НЕДРА ЗЕМЛИ ОГНЯ
Идо остановил коня, и незаметно задремавший Сан проснулся. С тех пор как гном стал хозяином
