он отдал меня на суд Совета, меня приговорили к смерти. Они не смогли убить меня, потому что я сбежал. — Договорив это, Астер замолчал.
— Ты лжешь, — сказала Ниал. — Ты обманул Рейс, поэтому ты ненавидишь ее. Ты обманул ее и держал пленницей в башне Рока, чтобы снова воспользоваться ею.
Астер повернулся к Ниал и грустно посмотрел на нее. Его глаза были прозрачными.
— Не говори того, во что ты даже не веришь. Годы спустя, несмотря на мой внешний вид, я захотел снова увидеть ее. Когда всадник, которому была поручена эта миссия, нашел ее, он привез ее в башню. Сначала Рейс вела себя как и ты, искала Тиранно рядом со мной. А когда поняла, стало еще хуже. Ее лицо исказилось от отвращения. Я пытался напомнить ей о нашей любви, умолял ее не обращать внимания на то, что видят ее глаза, но это было бесполезно. На какое-то время я оставил ее здесь, в надежде убедить в чистоте своих чувств, но Рейс полагала, что ее красота — единственное, чего я желал, и ее ненависть ко мне и к себе самой возрастала. Тогда она обезобразила свое собственное лицо и собственное тело… Я понял, что не смогу обрести ту, кого я любил, и отпустил ее. Однако сначала я хотел проникнуть в ее сознание, чтобы найти последние следы ее любви ко мне. — Услышав последнюю фразу, Ниал содрогнулась. — Это было ужасно, так как ее сознание было помрачено ненавистью. Однако мне удалось стереть воспоминание о моем облике, чтобы она никому не могла об этом рассказать.
— Ты лжешь! — повторила Ниал.
— Я не лгу, и ты это знаешь, потому что чувствуешь сердцем.
Это было правдой. Ниал чувствовала, что Астер был искренен, что он никогда не переставал любить Рейс. Это она исказила своей ненавистью то, что было между ними.
Астер подошел к окну и продолжил свой рассказ. Последний дневной луч озарял его маленькую фигурку.
— Это второе отречение было лишь подтверждением того, что я уже понял. Это произошло, когда Рейс отвернулась от меня, стоя наверху той лестницы. Тогда я понял истину в ее жестокости и нашел в себе смелость принять ее. Все создания этого мира созданы для ненависти. Божества создали их, чтобы они ненавидели и убивали друг друга, и теперь они смотрят, смеются над нашей борьбой. Мы — всего лишь забава для богов, деревянные марионетки в их руках. Задумайся об этом, Сирен, и ты поймешь, что многие готовы умереть скорее во имя ненависти, чем во имя любви. И поэтому ненависть вечна, а любовь эфемерна.
— В том, что ты говоришь, нет смысла, — ответила Ниал. — Если ненависть так печалит тебя, почему ты поддерживаешь ее? Почему ты уже сорок лет обрекаешь этот мир на зверства?
— Потому что это будет последнее истребление, — сказал Астер, и его зеленые глаза снова загорелись. — Хватит крови, мести, которые длятся годами и веками, отравляя одно поколение за другим. Мира не будет никогда, потому что творения этого мира не созданы для него. Мы — звери, мы — раковая опухоль этой земли. Единственное разумное, что можно сделать, — дать Всплывшему Миру новую возможность.
Астер умолк на какое-то время, и в этой тишине Ниал почувствовала страх.
— Когда я объединю все Земли под своей властью, я совершу то волшебство, над которым работал, когда меня изгнали из Совета. Это позволит мне истребить всех существ, населяющих этот мир, безо всяких исключений. Во время совершения этого волшебства я уничтожу свой дух, который навсегда исчезнет с лица земли, не оставив ни следа, и тогда все счеты будут сведены.
Ужас, накатившийся на Ниал, как только она вошла в зал, снова охватил ее своими ледяными лапами.
— Не может быть никого, кто хотел бы подобного… даже ты… — сказала она тихим голосом.
— Если ты задумаешься как следует, если поразмышляешь, как это сделал я, то поймешь, что мой замысел — не безумие, это — акт милосердия. Мой замысел — восстание против богов и против неба. Ты потому послана сюда, что боги не могут стерпеть, чтобы такое ничтожное существо, как я, восстало. Однако я сделаю это во имя справедливости. Зачем продолжать существование, когда одно поколение за другим будет убивать детей и женщин, пронзать мечами, как это сделали с моей матерью? Зачем выживать и продолжать истребление, которое возникло одновременно с нашим созданием? Так вот, пусть вся кровь будет наконец пролита и пропитает землю. Может быть, из нее родится новое поколение, которое сможет справедливо править этим миром.
Ниал посмотрела на Астера с ужасом и поняла, что им овладело безысходное отчаяние.
— Сирен, ведь ты так хорошо знаешь бездны ненависти, ты можешь назвать мне хотя бы одну причину, по которой этот мир должен спастись? — серьезно спросил Астер.
Ниал не находила слов. Она содрогалась, и не только потому, что испугалась того, что хотел сделать Тиранно, но потому, что она понимала причины, потому, что, может быть, он был в каком-то смысле прав. Астер смотрел в окно, и за спиной мальчика Ниал видела, как солнце все быстрей опускается к линии горизонта. До захода оставалось чуть больше получаса.
— Невинные есть, они должны быть спасены, — произнесла, наконец, Ниал. — Я не могу позволить тебе убить невинных, населяющих этот мир, есть люди, которые должны выжить, люди, которые борются за мир. — Она чувствовала, что близка к цели. Речь Астера основывалась только на логике, но Ниал знала, что часто сердце берет верх над разумом, и в ней жила еще надежда, это было убеждение, что спасение возможно.
И тут Тиранно обернулся к ней с двусмысленной усмешкой, которая заставила ее похолодеть.
— И даже ты знаешь, что ненависть сильнее любви, — сказал он.
— Это — неправда! — воскликнула Ниал.
— Тогда почему ты оставила раненого Сеннара на вражеской территории?
— А откуда ты это знаешь? — спросила она дрожащим голосом.
— Когда ты оставила его, у тебя был выбор. Ты могла жить в любви с ним, в этом гроте, вдали от всех, или же дойти сюда, до моего трона — и осуществить свою месть.
— Где Сеннар? — спросила встревоженно Ниал.
— И ты выбрала это. Ненависть была сильнее.
— Где Сеннар? — снова прокричала полуэльфийка.
— Однако он любил тебя, он всегда любил тебя. Годами он жил рядом с тобой, как друг, не имея возможности прикоснуться к тебе. А что делала ты? Ты участвовала в тысяче битв, обуреваемая жаждой крови, стремясь к новым смертям.
— Прошу тебя, отведи меня к нему…
— Наконец, ты отдалась ему и подарила ему самую большую радость в жизни, поверь мне. Я знаю это, потому что прочитал в его сердце.
Ниал смотрела на Тиранно широко открытыми глазами.
— Но ты сделала это, потому что чувствовала себя одинокой, потому что тебе нужна была опора, и ты знала, что он может тебе это дать. Это — не любовь, Сирен. Ты воспользовалась им.
— Скажи, что с ним все хорошо…
— Он защищал тебя до конца. Он долго терпел пытки, но не говорил. Он кричал, но не сказал ничего о тебе.
Слезы потекли по щекам Ниал.
— И тогда я вынужден был вмешаться. Я пришел к нему и начал проникать в его сознание. Я не хотел причинить ему боль, я восхищался им. Он во многом был похож на меня, он тоже любил женщину, которая ничего не давала ему. Он невероятно долго сопротивлялся. Но в конце концов я победил, я сломил его защиту и вторгся к нему в душу. Я сделал своим каждое его чувство, рассмотрел его сердце и расчленил его. Так я узнал о тебе и о твоей миссии.
Ниал плакала, хотя ей было отвратительно показаться слабой перед этим чудовищем.
— Скажи мне, что с ним все хорошо…
— Я сжалился над ним. Он предназначен, чтобы страдать, как и я, утратить всякую надежду, потерять тебя и свои мечты. Я много страдал, Сирен, и не желаю никому другому моих мучений. И только из сострадания я убил его.
Ниал упала на колени, и впервые в жизни ее меч выпал из рук на глазах у врага.
Астер торжествующе улыбнулся и шагнул к ней. Солнце медленно опускалось на равнину.
