– Хотела вас спросить. Почему вдруг отец решил сослать меня в эту глушь? Повеселее местечка не нашлось?
– По-моему здесь очень мило, – Егоров обвел взглядом сводчатый потолок ресторана с ржавыми протечкам, местами, потрескавшийся и уже готовый осыпаться. – Даже очень мило. Сейчас это модно. Стиль ретро и все такое прочее.
– А на первый мой вопрос вы ответить не хотите? – Лена пустила пузырь в стакан. – Отец вместе с вами с утра пораньше приезжает ко мне на квартиру, дает полчаса на сборы, и вот я здесь, в доисторических катакомбах. В городишке, о существовании которого ещё вчера даже не догадывалась. Вам смешно? А мне нисколько. Между прочим, сегодня учебный день, я должна быть в институте. Кроме того, один знакомый врач достал мне редкое лекарство, сегодня обещал его привести. И ещё у меня были личные планы. Все пошло прахом. Почему, я вас спрашиваю?
– Вы знаете своего отца. Он деловой человек и никогда не поступает из пустой прихоти. Скажу честно, чтобы у вас не чесались пятки отсюда смыться: вашей жизни угрожает опасность. Самое разумное сейчас – отсидеться в тихом месте. А там все уляжется.
– Могли бы просто перевести меня на отцовскую дачу. В его коровник.
– Дача не крепость. И найти вас там не проблема.
– А здесь, проблема?
– Здесь искать вас никому в голову не придет.
– Господи, корму нужна моя жизнь? Это просто смешно. И долго мне здесь торчать?
– Не знаю, – честно ответил Егоров. – Как обстоятельства сложатся. Мы постараемся, чтобы вы здесь не скучали.
– Кто это мы?
– Сегодня с вами останусь я, развлекать вас буду и вообще присматривать за вами, – Егоров вытащил соломинку из стакана, облизал пену растаявшего мороженого. – А потом приедет другой…
– Другой массовик-затейник с двумя пистолетами под пиджаком и гранатой в кармане. В здешней гостинице решат, что я нимфоманка. Что ни день новый мужик. Станут в очередь записываться. Мне скучно.
– Будет и культурная программа, – Егоров наморщил лоб. – Тут в городке есть древний собор или монастырь. Слышали, как звонили колокола? Устроим туда экскурсию, по святым местам. Это так расширяет кругозор. Прикосновение к древним корням. Кстати, лично я знаком с двумя почетными гражданами этого города. Один строит здесь дороги, его все знают и по торжественным случаям усаживают в разные президиумы президиума. А другой, как ни странно, писатель, ещё старого закала. Заглянем к ним в гости. И пивная тут есть хорошая «Красный рак», пиво бочковое.
– Боже мой, какое убожество, – казалось, Лена заплачет. – И в этой дыре я должна торчать неизвестно почему, неизвестно, сколько времени. Бочковое пиво… И ещё этот гостиничный номер, эта казарма с тараканами.
– Это лучшая гостиница в городе. В следующий раз привезу книги. Занимайтесь, и некогда будет на тараканов смотреть.
Метрдотель с озабоченным лицом, делая вид, что занят какой-то своей, одному ему понятной работой, продефилировал по пустому залу, сделал полукруг возле столика и остановился за спиной Лены. Поправив манжеты светлого пиджака и сбившуюся на сторону темную бабочку, метрдотель заговорщицки подмигнул Егорову, тот в ответ кивнул, на секунду прикрыл веки, мол, девочка, считай, уже готова. Метрдотель прижал руки к сердцу и с умиротворенным лицом провалился сквозь землю.
– Пойдемте, пожалуй?
Егоров вопросительно посмотрел на Лену, расплатился с подбежавшим кудрявым официантом и поднялся на ноги.
– А я подумал, что вы сбитень обязательно попробуете.
Официант так удивился чаевым, будто впервые получил их. Он заморгал глазами, поднял толстые плечи и чуть не покраснел. Он повернулся к Лене, чтобы дать пояснения.
– В следующий раз, приятель, обязательно попробуем, – пообещал Егоров.
Официант ответил пронзительной идиотической улыбкой и вытер руки о косоворотку.
Они спустились по крутым припорошенным снегом ступеням на тротуар. Лена в короткой шубке, сапогах с высокими голенищами с декоративными золотыми пряжками, выглядела совсем юной. Она забросила за спину концы длинного шарфа, крепко подхватила Егорова под руку, чтобы не упасть на обледенелой мостовой. Пахло морозом, последним снегом зимы, свежевыпеченным хлебом из пекарни через дорогу.
– Прогуляемся, ведь ещё совсем светло? – предложила Лена.
– Давайте вниз по улице.
Светло– голубые сумерки отступили, словно хотели отсрочить свой приход, подождать, когда мужчина в сером пальто и девушка в короткой шубке вдоволь нагуляются по центральной улице, как следует разглядят похожие друг на друга, вросшие в снег черные дома с палисадниками, резными наличниками, и двускатными жестяными крышами. Лена обеими руками обхватила плечо Егорова и только поэтому сохраняла устойчивость и равновесие, она вертела по сторонам головой, заглядывала в те окна, где зажглись первые огни.
– Такой вечер, – она подняла глаза на чистое быстро синеющее небо, молчаливо обещавшее ночную звездную карусель – Необыкновенный вечер. Теперь я даже благодарна случаю, что оказалась в этом маленьком русском городке, под этим чудесным небом. А вон красный огонек – это летающая тарелка. Жизнь, оказывается, существует не только в мировых столицах.
– Только у здешней жизни иной ритм.
Он и представления не имел, о чем вообще можно разговаривать с этой девочкой, ребенком по существу, так неудачно вступившей во взрослую жизнь. Она спешила в эту жизнь, она наделала глупостей,
