Росляков отставил пустой стакан, вытер губы салфеткой и подумал, что буфетчик не обманул, дагестанское пойло – то, что надо, не хуже французского.
– Вчера по телевизору погоду передавали, – сказал Росляков. – У вас в Омске сейчас холодно. Весна что-то задерживается. – И в Москве не жарко, – щеки отца немного порозовели.
– Забыл совсем…
Росляков полез за пазуху, вытащил прозрачный пакетик, в котором лежал яркий шейный платок.
– Вот тебе маленький презент на память, – он протянул пакетик отцу. – Сейчас модно носить под рубашкой такие шелковые платки. Расцветочка подходящая, самый писк.
– Спасибо, – отец переложил пакетик из руки в руку, сложил его вдвое и сунул в карман плаща. – Весной обновлю. У меня тоже есть для тебя маленький презент.
Аверинцев протянул сыну пластиковую карточку с логотипом известного банка.
– Деньги со своего счета можешь снять хоть сегодня.
– Какие деньги? – Росляков недоверчиво разглядывал карточку.
– Хорошие, – отец улыбнулся. – Там, в банке, узнаешь, какие именно.
Росляков пожал плечами и опустил карточку в карман куртки.
– Может, ещё по сто грамм?
– Нет, пора идти, – отец бросил быстрый взгляд на наручные часы, нагнулся, вытащил из-под стола желтый чемодан. – Пора идти.
– Пора, – кивнул Росляков и тоже посмотрел на часы. – Теперь действительно пора идти.
Ну, вот и поговорили. Вслед за отцом Росляков вышел из буфета, спустился по широкой лестнице на первый этаж. Отец остановился рядом с газетным киоском, поставил чемодан.
– Ты меня дальше, до контроля, не провожай, – сказал он. – Давай прощаться здесь.
– Давай здесь, – повторил Росляков.
Аверинцев протянул сыну руку. Росляков с чувством тряхнул ладонь отца, выпустил её, шагнул вперед, обнял Аверинцева за плечи, прижался к его щеке и снова отступил.
– До свиданья, отец, – сказал Росляков. – Постараюсь приехать к тебе в гости.
– Я буду ждать, – сказал отец.
Росляков повернулся и быстро зашагал к выходу.
