– Она мне не докладывает, – прошамкала старуха. – Сказала только, что на море уезжает.
Джейн перевернула страницу записной книжки и набрала домашний телефон Пола Харриса.
– Можно говорить открытым текстом? – спросила она после обмена приветствиями.
– По этому номеру можно. На мой аппарат установлен скремблер. Ну, такой прибор, который не дает заинтересованным лицам прослушивать и писать разговоры. Вместо человеческой речи они слышат поросячье хрюканье. Говори.
– Прости, что не нашла времени поблагодарить тебя за пистолет, который ты прислал. Такая штука может пригодиться. Точнее, могла бы пригодиться. Пистолет у меня украли. Я сунула его под диванную подушку, туда никто никогда не заглядывал. А сегодня обнаружила, что его нет. Домработница без предупреждения укатила на море. Мне не у кого спросить…
– Подожди, подожди, не так быстро, – оборвал Пол, – иначе я потеряю нить рассказа и больше не найду. Давай все с самого начала. Итак, ты благодаришь меня за пистолет. А потом сетуешь, что его якобы украла домработница. Но никакого пистолета я тебе не присылал.
– То есть? Приходил молодой человек богатырского сложения, сказал, что он курьер из твоей редакции. Принес от тебя бандероль, запечатанную картонную коробку из-под конфет. В ней пистолет и снаряженная обойма.
– Слушай, подруга, тебя кто-то жестоко разыграл. Ты меня давно знаешь, и я уже взрослый мальчик. Неужели мне придет в голову послать тебе в коробке из-под конфет боевое оружие? Да еще доверить это дело постороннему человеку, редакционному курьеру? Кстати, у нас курьеры – молодые и симпатичные девушки.
– Но ты же тогда в Сокольниках говорил про пистолет?
– Говорил. Одно дело говорить, и совсем другое….
– Если ствол принес незнакомый человек, значит, кто-то записал наш разговор на скамейке в Сокольниках. – Джейн плотнее прижала трубку к уху. – Это нетрудно сделать с большого расстояния при помощи направленного микрофона. И неважно, что вокруг шум, ездят машины и ходят люди.
– Неважно. Если техника хорошая.
– Господи, Пол, за мной следят! Меня хотят втянуть в какую-то ужасную историю. И я не знаю, кому это нужно. И для чего…
– Если все, что ты сказала, правда, тогда ситуация разъяснится в самое ближайшее время. Наберись терпения и жди новостей.
– Но я говорю серьезно.
– И я серьезно. – Пол уже терял терпение. – Насколько я знаю, в твоем доме есть служба охраны. Когда ты собирала гостей, я обратил внимание, что у подъезда и на всех этажах дома установлены камеры слежения. Сходи к охранникам в офис. Если человек с пистолетом существовал, должны остаться его записи. Если же нет, значит, твои нервы немного расстроились. Я дам телефон хорошего врача.
Офис охраны располагался в двух совмещенных квартирах на первом этаже. Приятный мужчина в темном костюме внимательно выслушал Джейн. Сказал, что она прекрасно говорит по-русски и выглядит тоже прекрасно. Подробно расспросил, в какой день и в котором часу приходил человек и что, собственно, случилось.
– Он пришел по пустяковому делу, – объяснила Джейн. – У меня подозрение… Не хочу говорить какое. Сначала нужно посмотреть запись.
– Вообще-то, у нас не практикуется показывать записи жильцам. Но в порядке исключения… Можно.
Он ушел в соседнюю комнату, а когда вернулся, с удивлением сообщил, что камеры, установленные на этаже Джейн и возле подъезда, глючили как раз с шести утра до полудня. На экране можно разглядеть только широкие полосы и какую-то серую муть.
– Простите… Ничем не могу помочь. Кстати, вы спросите Марию. Ну, ту женщину, которая по утрам дежурит в подъезде. Может быть, она запомнила того парня или какую-нибудь деталь – номер машины, на которой он приехал, татуировку на руке, родимое пятно… Мария как раз сейчас на вахте. Этот парень что-то украл?
– Не украл, но… Кажется, хотел украсть. – Джейн окончательно запуталась в словах. – Впрочем, я могу ошибаться.
– Поздно же вы спохватились, – ответил мужчина. – Надо было в тот же день прийти.
Мария утреннего посетителя не вспомнила, сказала, что в подъезд в тот день с утра, кажется, заходили какие-то мужчины. Значит, они знали шифр замка, установленного на общей двери, поэтому дежурная не задала никаких вопросов. Джейн вернулась в квартиру и подумала, что все происходящее не имеет ни смысла, ни логического объяснения. Надо прямо сейчас поменять замки на входной двери в квартиру, а затем постараться сделать то, что она хотела сделать вчера, но не смогла – забыть эту историю как можно скорее, иначе и вправду сойдет с ума от собственных фантазий, похожих на реальность.
На работе во время обеденного перерыва Джейн долго копалась в бумагах, пока не нашла визитную карточку Шатуна. Она вышла на улицу, прошла два квартала и свернула в крошечный скверик. Устроившись на скамейке, вытащила из сумочки мобильник и набрала номер. Шатун ответил после третьего звонка.
– Это вы? – переспросил он. – Чертовски рад вас слышать. Спасибо, что позвонили. Как ваша программа культурного пребывания в Москве? Где вы еще не были? Чего не видели? Большой театр? Кремль? С огромным удовольствием составлю компанию. Всегда к вашим услугам.
– С программой все в порядке, – сухо ответила Джейн, – выполняю потихоньку. Алекс, вы можете говорить по своему телефону, не опасаясь прослушки?
– Господи, вы меня пугаете, – рассмеялся Шатун. – Конечно, могу. А что случилось?
– Просто разговор не для чужих ушей. Только вы и я.
– Одна техническая тонкость: по мобильному телефону, в отличие от линейного, можно разговаривать, не опасаясь того, что вас кто-то услышит. Например, сотрудники частной охранной фирмы или бандиты. У них нет таких технических возможностей. Все разговоры кодирует телефонная компания. Беседы можно прослушать, пользуясь техническими средствами самой компании. Но для этого надо работать в полиции и получить санкцию суда. Разговор можете записать вы или я. Ну, в каких-то своих корыстных целях. Но и это бессмысленно. С юридической точки зрения запись – это факт ничтожный. Такие вещи не примет во внимание ни следствие, ни суд.
– Это хорошо. Это отлично, что мы можем говорить свободно, не опасаясь быть услышанными. Тогда скажите: что вам от меня нужно?
– В каком смысле?
– В прямом: что вы хотите? Чего добиваетесь? Сначала эти встречи, как бы невзначай, в Америке. Затем вы предлагаете через свою дочернюю фирму «Свифт – Строй» работу на тридцать пять тысяч долларов. Потом происходит сумасшедшая история с пистолетом, который то появляется, то вдруг исчезает. Я хочу знать: какова цель этих манипуляций? Чего вам надо?
– Помилуйте, Джейн, я впервые слышу о каком-то пистолете. – Голос Шатуна сделался взволнованным. – И у меня нет дочерних фирм. Если вы говорите о Хабарове, он просто мой знакомый. И все. Никаких общих дел. Если я правильно понял, Хабаров сделал вам деловое предложение? И оно вам не понравилось? Бывает. Откажитесь. А я, если вы запамятовали, простой адвокат. Работаю на того, кто больше платит.
– Я думала, мы поговорим откровенно. Это, по-моему, в ваших интересах. Какой смысл водить меня за нос? Действуйте как бизнесмен: опишите ситуацию, изложите вашу просьбу, ваши условия. И я вам отвечу, конкретно и определенно.
– Честное слово, мне нечего сказать. – Голос Шатуна сделался грустным. – Нечего предложить. Разве только свою искреннюю симпатию. И дружбу. Честное слово, всегда рад служить вам. Жаль, что разговор не получился. Но вы не пропадайте…
Шатун сидел в своем рабочем кабинете в подвальном этаже и слушал телефонные гудки через громкую связь. Он повернулся к записывающему устройству, установленному на отдельном столе, вытащил диск. Снял телефонную трубку внутренней связи. Когда услышал голос Стаса Рогова, спросил, можно ли
