– Это одна и та же фирма, – ответил Демидов. – Только называется иначе. Понимаете?
– Не совсем. Легко запутаться.
– Так удобнее проще работать. Между нами: немного меньше платишь налогов, немного больше остается жене на духи и кошке на молоко.
Поветкин проворно сгреб карточки, сунул их в карман, сказал, что вернется через минуту и, сорвавшись с места, исчез за дверью. В приемной его ждал Василий Иванович Самсонов, юркий, вертлявый мужичок неопределенных лет. Не последний человек в театре, он хоть и числился в штате всего лишь помощником осветителя, на деле был доверенным лицом Поветкина, «курировал регионы», вел переговоры с устроителями гастролей, получая от них черный нал. И выполнял некоторые личные просьбы главного режиссера.
– Ты вот что, Вася, – главреж протянул Самсонову визитные карточки. – Сейчас ко мне пришел один дядька. Коммерсант. Надо узнать, что у него за бизнес. То есть, я хочу понять, кто он такой. Жирный гусь и ощипанный цыпленок. Усек?
– Без вопросов, – пробасил Самсонов. – Сделаю.
– Поторопись, – прошептал Поветкин. – Он кажется, спешит. Постараюсь его задержать.
Вернувшись, главреж рассказал гостю о масштабах будущего спектакля, актерах, которые в нем заняты, и, разумеется, о самом себе, создателе постановки, генераторе всех идей.
– Если бы не было меня, – он развел руки в стороны, словно просил посетителя внимательнее присмотреться к убогой обстановке кабинета. – Тут не было бы ничего. Пустыня. Выжженная земля. Я пришел в этот театр, когда он находился в полном упадке. Не труппа – сборище алкашей. Не сцена, – помойка. А зрительный зал – конюшня. Страшно вспомнить. А теперь посмотрите вокруг…
Он снова развел руки по сторонам, показывая на продавленный диван. Демидов косо глянул в темный угол и решил, что режиссер, так испортивший диван, видимо, мужик – не промах, охочий до баб. Или до мужиков? Эта педерастическая косынка, эти странные ужимки… Впрочем, черт поймет сексуальные вкусы этих деятелей театра.
– Все здесь возродилось из пепла, – веско заявил Поветкин. – Благодаря мне.
– Разумеется. Вы ведь его худрук, – Демидов отвесил неуклюжий комплимент. – А худрук – это сердце коллектива. Это его…
Михаил Адамович, не умевший вычурно и красиво выражаться, не нашел подходящего определения, пощелкал пальцами и замолчал.
– Не худрук, – сокрушенно покачал головой Поветкин. – Режиссер. И, тешу себя надеждой, режиссер с именем. Худрук – это в школьном драмкружке.
– Виноват, – замялся Демидов. – Виноват, но надеюсь на ваше великодушие и прощение. Вы не злопамятны? Не мстительны?
Он постарался изобразить некое подобие улыбки, обратив все в шутку.
– Как некогда писал Бердяев: месть – это чувство раба, прощение – чувство господина, – Эдуард Павлович улыбнулся, обнажил все тридцать два зуба, демонстрируя посетителю работу своего дантиста. Так широко и дружелюбно он умел улыбаться только щедрым продюсерам и любимым женщинам. – Я из той редкой породы людей, из той тонкой прослойки нашей интеллигенции, которая еще читает классиков в первоисточнике. Бердяев – один из моих любимых философов.
Демидов нарочито долго отхлебывал из чашки коричневатое пойло, которое режиссер называл «кофе», старался вспомнить, чем прославился Бердяев. Михаил Адамович никогда не раскрывал его книг и вообще не был силен в вопросах философии. Сейчас в этом просторном кабинете без жалюзи и без штор, захламленном полотнами авангардной живописи, старыми афишами и бумажными статуэтками, он чувствовал себя неуютно, почему-то испытывал уже основательно забытую неловкость. И не мог понять, почему так скован в действиях и словах.
– Да-да, – Демидов кашлянул в кулак и ослабил узел галстука. – Я его тоже, помню, почитывал. Ну, в молодости, так сказать, грешил этим дело. Давным-давно.
Демидов выругался про себя, заметив снисходительную улыбку режиссера. Вот снова ляпнул что-то не из той оперы. Он жалел, что не пригласить Поветкина на ужин в «Распутин»или на обед в ресторан московского гольф клуба, на террасе которого в теплый погожий вечер хорошо пить красное французское вино, разглядывать плавный изгиб Москвы реки и маковку церкви, торчащую над лесом. Это своя территория, на которой чувствуешь себя полноценным человеком, а не лишенцем и недоучкой. И вообще с творческими личностями, цитирующими на память классиков философии, Демидову всегда было общаться непросто, другое дело люди своего круга, крупные бизнесмены, финансисты, даже биржевые спекулянты, с ними найти общий язык проще простого, с этими можно открытым текстом, без цитат и всякой там загробной философии.
Тем временем Самсонов, перескакивая через ступеньки лестницы, спустился на второй этаж, заперся в темной каморке, и, врубив компьютер, вылупился на экран монитора. Так фирма «Измира», ЧИФ, чековый инвестиционный фонд. Гендиректором значится некий Иванов. А вот паевой инвестиционный фонд «Магистраль Плюс», на карточке указано, что председатель совета директоров Демидов, а по базе данных – некто Якубов Султан Владимирович. Озвереешь, рехнешься с этими ЧИФами и ПИФами. Блин, каких только ходов, каких изощренных способов не придумали, чтобы уйти от налогов, бабки отстирать и замылить их за границей.
Так, третья карточка. Строительный холдинг «Сплав», зарегистрирован где-то в Ингушетии, Уставной капитал… Активы… Солидная фирма, более чем солидная. Но здесь гендиректор некто Первухин. Демидовым и не пахнет. Опять не то. Все не из той оперы.
Самсонов долго тыкал пальцами в клавиатуру, злился на самого себя, на режиссерского гостя, который назначил себя первым лицом трех крупных фирм, известных на всю Россию, а на деле оказался хрен знает кем. Кто же такой этот Демидов? Или база данных безвозвратно устарела? Вряд ли. Базу Самсонов прикупил год назад. Или два года? Не важно. Демидов, Демидов… А если так попробовать. Он ввел фамилию, имя и отчество в строку поиска. Демидовых в Москве – как грязи, если весь список читать, к вечеру не управишься. И Михаилов среди них хватает. А вот отчество не часто встретишь. Самсонов, наткнувшись на первого Михаила Адамовича, решил, что именно этот человек и есть тот визитер, что торчит у главного.
Действительно, это похоже на правду, некий Демидов Михаил Адамович числится генеральным
