что я нашла ваш номер…
– Вы кто? – устало спросила Агния.
– Я Лена Голикова! Вы меня забыли?.. – опечалился нежный голос. – Я сейчас в нашей школе. Галина Георгиевна ваш телефон дала. Завтра встреча выпускников. Будут все! Гоша Маврин, Люда Рыжкова… Бахмин из Америки приехал, представляете?! И Рахматуллин придет – у него как раз перерыв между съемками! Представляете, как все удачно? Галина Георгиевна говорит, что вы свободны – она с вами недавно встречалась, я знаю.
– Куда приходить? – растерянно спросила Агния.
– Да в нашу школу! Завтра, к четырем! Будут все!
Агния вдруг вспомнила то, что ей сказала в их последнюю встречу Галина Георгиевна, когда она попросилась работать в школе: «Агния, да вы погубите всех детей! Не лезьте вы не в свое дело! К такой работе, как наша, надо с холодной головой подходить. А в вас столько наивности, столько сентиментальности… иллюзий столько!»
«У меня нет никого и ничего. Я не имею права даже заниматься любимым делом. Зачем? Тогда зачем мне идти на эту встречу?» – осадила себя Агния.
– Нет, я не могу, – солгала Агния (ох, сколько она стала лгать!).
– Как?.. Ну пожалуйста-пожалуйста! – взмолилась Лена. – Я уже всем сказала, что придет наша самая дорогая, самая любимая Рапунцель!
Агния провела ладонью по волосам.
– Я уже больше не Рапунцель, Леночка.
– Нет! Для нас вы всегда будете Рапунцель! – пылко воскликнула бывшая ученица. – Приходите обязательно, или… или я прямо сейчас заплачу.
Хотя Лена Голикова уже давно была взрослой девушкой, Агния не выносила, когда ее подопечные плакали. Ей всегда хотелось утешить их.
– Нет-нет, не надо плакать! – испугалась Агния. – Я приду.
Она положила трубку. Через пять минут телефон опять зазвонил.
– Алло? Алло! – сказала Агния.
Но в трубке была тишина. Потом раздались короткие гудки.
В третьей городской Борису Николаевичу не понравилось – эти рожи безразличные, мрачные, запах больничной столовки… Он немедленно попросил перевезти себя в частный медицинский центр. Там ему тоже не пришлось по вкусу: рожи были уже чрезмерно льстивые, улыбки приклеенные… Лишь бы денег содрать побольше!
В городской больнице сказали, что ничего серьезного, в частной – что надо срочное обследование, причем назначили такую кучу процедур, что Борис Николаевич, никогда и ничем не болевший, сроду к врачам не ходивший, сразу заподозрил их в жульничестве.
До позднего вечера Бориса Николаевича исследовали со всех сторон. Нашли еще кучу болезней. Попал человек в больницу с сердечным приступом, а ему чуть не геморрой лечат…
Лишь к вечеру Борис Николаевич смог включить телефон и позвонить в агентство, которое занималось организацией его свадьбы. Попросил все отменить в связи с болезнью. В агентстве сказали, что уже в курсе и делают, что в их силах: «Да-да, Полина Аркадьевна нас предупредила о вашей тяжелой болезни. Мы все понимаем. Скорейшего выздоровления!»
«Тяжелой болезни…» Она-то, его невеста, откуда узнала? Наверное, от Агнии. Борис Николаевич набрал номер Полины. Но телефон Полины был выключен.
Борис Николаевич набрал домашний номер.
– Алло? – отозвалась Агния.
«Тьфу ты…» – с ненавистью подумал Борис Николаевич и нажал на кнопку отбоя. С дочерью он говорить не желал.
В этот момент позвонил старый приятель, адвокат Доброделов:
– Боря, что происходит?.. Я в шоке! Только что получил сообщение по электронной почте – ты болен? Ты где?
– Лева, я в больнице… Представляешь, не могу до Полинки дозвониться! Съезди к ее матери, ладно?
Через полтора часа Доброделов перезвонил и сообщил, что был по тому адресу, где живет Полина. Ни Полины, ни ее матери дома не обнаружилось. Консьержка сказала, что незадолго до того мать и дочь отбыли в неизвестном направлении с большущими чемоданами, причем мать Полины заявила, что они уезжают на длительный срок.
Борис Николаевич ничего не мог понять.
Куда уехала его невеста? Ладно, свадьбу пришлось отложить из-за его болезни… Но это же не повод исчезать внезапно? А может, мать Полинки все-таки отговорила дочь от свадьбы? «Тяжелой болезни…» Что там Полинке Агния наговорила? Зачем дочь сгустила краски? Тяжелой болезни… Тогда тем более – почему Полина не здесь, не у изголовья своего будущего супруга?! Светка уволилась, ко всему прочему дела в запустении, новая помощница – дура дурой. Вся надежда была на Агнию, но Агния работать у отца окончательно отказалась.
– Уроды… что они со мной делают… – заметался Борис Николаевич.
Он вдруг понял, что никогда не был счастлив, ни с одной женщиной. Наконец встретил Полину, понял – вот она, та, единственная… Идеальная женщина! И вот где она сейчас? Где?.. Куда уехала?
И дети – наказание. Агния сошла с ума, ребенок от Киры – больной урод, которому только деньги нужны.
Где, где в этом мире хоть один человек, который любит его, и не важно, кто это – женщина, ребенок ли…
В очередной раз зазвонил телофон.
– Борис Николаевич, это Орехов.
– Эдик, ты? Я в больнице. Сердце прихватило.
– Сочувствую. Поскорей выздоравливайте. Борис Николаевич, у меня к вам просьба.
– Да, Эдик.
– Повлияйте на свою дочь. Она в Харитонова влюбилась, из первого подъезда.
– Эдик, пошли ее куда подальше.
– Борис Николаевич, это не разговор. Я люблю вашу дочь, если уж на то пошло. Повлияйте на нее, пожалуйста.
«Любит… Она – любит?! Эта маленькая дрянь кого-то любит! Харитонова? Кого угодно, но только не своего отца!» Борис Николаевич едва не задохнулся от ярости.
– Борис Николаевич, если вы устраняетесь, то я вас честно предупреждаю – за дело возьмусь сам. Я им устрою сладкую жизнь…
Агния подошла к зданию школы, в которой работала когда-то. Она уже была здесь не так давно, когда искала Галину Георгиевну, желая, чтобы та проконсультировала Илюшу, брата…
Тогда Агния волновалась, тогда она с жадностью и восторгом вдыхала школьные запахи, прислушивалась к гаму, который царил на переменах, заглядывалась на детей, пробегавших мимо нее, словно сканировала каждого – кто, что, какой (какая), чего не хватает в характере, а чего с избытком…
Теперь же Агния ничего не чувствовала. Смысла нет волноваться, думать об учительской работе… Не то чтобы она с ходу и безоглядно поверила тогда Галине Георгиевне, поставившей крест на ее профессиональных способностях, нет. Агния просто поняла – бесполезно мечтать. Все – прах и тлен. Нет ни зла, ни добра. Ни любви…
Скорбное бесчувствие – опять оно вернулось к ней!
Она пришла сюда затем, чтобы просто убить время.
– На встречу выпускников? – спросил ее охранник у входа. – В актовый зал проходите… Знаете, где он?
– Да.
Школа была уже пуста – занятия закончились рано, завтра начинались майские праздники.
