– Надо Надю найти, – ответила Лиля мрачно. – И вообще, Колесова, я на тебя страшно зла. Эти твои намеки... Она могла догадаться!
– Ничего она не могла! – проворчала Рая. – Она у нас вроде блаженной – очевидных вещей не замечает... Если только ей не сказать прямым текстом.
«Это кто, я – блаженная? – растерянно подумала Надя. – Они обо мне или о ком-то другом? Интересно...»
– «Объясни ей, Лиля, что встречаться с чужими мужьями – нехорошо...», – передразнила Лиля. – Я прямо чуть в обморок не упала, когда ты это выпалила! Ну все, думаю... Райка, ты же мне страшную клятву давала, что ни о чем ей не расскажешь!
– Я и не рассказала... Целый год терплю.
– Колесова, тебе до конца жизни терпеть! У этой истории срока давности нет...
Голоса затихли, исчезли вдали.
Надя сорвала гроздь рябины, разгрызла пару ягод – на вкус они оказались горькими и невкусными. И она тут же сплюнула.
Еще несколько минут Надя стояла в растерянности, а потом вылезла из своего укрытия. «О чем они говорили? Что было год назад? Ой, Лилька?.. Господи, нет, в это невозможно поверить!»
Отгадка была совсем близко, и Надя уже знала ее. Но оформить ответ на собственные вопросы в слова, сделать его реальным и осязаемым было так страшно, почти невозможно!
На языке еще долго держался горький, вязкий вкус рябины...
– Мне лучше, девочки, мне уже гораздо лучше... – растроганно говорила Альбина.
Надя стояла в коридоре и напряженно прислушивалась к разговору, который происходил в палате. Там возле больной были Лиля и Рая.
– А кормят как? – строго спросила Рая.
– Да все замечательно! Через две недели обещали выписать... – голос у Альбины был преувеличенно бодрый.
– Леонтий твой тебя навещает?
– Да, конечно, вчера вот был... – Альбина всхлипнула.
– Алька, ты чего?
– Не вздумай расстраиваться!
– Никак не могу поверить, девочки... – голос у Альбины предательски задрожал, – что он мог так со мной... Нет, он-то мог – потому что все мужчины такие, но Надя...
Надя, прижимаясь спиной к холодной стене, застонала сквозь стиснутые зубы. То, что она сейчас так больно ощущала, называлось муками совести.
– Это Райка во всем виновата, – сказала Лиля. – Райка, зачем ты Альбине рассказала?
– Нет-нет, Раечка, ты поступила как настоящий друг! – спохватилась Альбина. – Я сначала даже не поверила... Поехала на Новокузнецкую – к тому времени, как ты мне, Раечка, сообщила, и вижу... Ах, нет, не могу говорить о том, что видела!
Рыдания, всхлипывания, сморкания, причитания... «Чего они тянут! – с тоской подумала Надя. – Альке от этого только хуже...»
– Альбина, мы знаем еще кое-какие обстоятельства, – многозначительно произнесла Лиля. – Те, от которых тебе станет лучше.
«Наконец-то!» – с облегчением вздохнула Надя.
– Девочки, вы такие славные... но только вряд ли мне от каких-то там обстоятельств станет лучше!
– Слушай, Велехова, между ними ничего не было! – вдруг брякнула Рая. – Ну, между Надькой и твоим мужем.
В палате воцарилась тишина. Потом, через некоторое время, Альбина произнесла слабым голосом:
– Что?
– Я тебя уверяю! – горячо воскликнула Рая. – Ты ж знаешь, Алька, я тебя не обманываю... Я вовсе не из жалости тебе это говорю! Ну, обнялись они, ну, поцеловались... С кем не бывает!
– Подобное называется легким флиртом. Всего-навсего, – строго добавила Лиля.
– Именно – флиртом! А ты помирать вздумала... – поддержала Рая.
Альбина помолчала немного, а потом снова подала голос:
– Она здесь? Да, здесь, я знаю... Надя!
– Иди сюда, – в коридор выглянула Лиля. – Только ничего лишнего, никаких подробностей! Они на нее особенно плохо действуют...
Запахнув белый халат, Надя вошла в палату. У окна, на высоких подушках, лежала Альбина – мраморно-белая, с темными подглазьями. К руке прилеплена игла капельницы, а в изголовье пикает какой- то прибор.
– Алька!
– Надя... – Из глаз Альбины немедленно потекли слезы.
