Бухнулась на колени, поползла вперед, купая ладони в мягком иле... Неудержимая тяжесть влекла ее вниз – надо было только зайти как можно дальше, дальше!
И в этот момент Вика услышала вдруг далекое ржание. Лошади?! Этот звук заставил ее замереть. Лошади – еще один повод сбежать из этого глупого мира... Лошади – чудовища. Сбежать от чудовищ навсегда!
Но вместо того чтобы плыть дальше, Вика замерла. Лошадиное ржание словно напомнило ей о чем- то.
«Ах да... Я же совершаю грех. Очень тяжкий грех!»
Не то чтобы эта мысль остановила Вику, отринув желание покончить жизнь, – нет. И то, что она совершает грех, тоже не особенно пугало. Но надо было еще кое-что сделать, самое последнее... И только потом с чистой совестью уйти навсегда.
Вика, поднимая тучи брызг, во второй раз выбралась на берег. Задыхаясь, выкинула из карманов гальку, нацепила на ноги резиновую обувку и зашлепала к старой церкви, стоявшей на пригорке.
Вода хлюпала в галошах, мокрый подол прилипал к ногам, волосы лезли в глаза...
С окончательно сбитым дыханием Вика подбежала к церкви, распахнула деревянные двери (они оказались не заперты), влетела внутрь и упала навзничь, на каменный пол.
– Господи, если можешь, прости меня... Я знаю – это страшный грех. Но другого выхода у меня нет! Я уже давно решила – надо исчезнуть. Навсегда... Ада я не боюсь. Мой ад – вот он, вокруг меня. Все то, чего я боюсь и ненавижу, обрушилось на меня разом... А возвращаться мне некуда, да и незачем! – скороговоркой прошептала Вика, прижавшись щекой к полу.
Она рывком подтянулась, села на колени, размашисто перекрестилась, намереваясь вскочить и снова бежать к озеру, но в этот момент вдруг какой-то грохот раздался у нее прямо над головой.
Не то чтобы Вика испугалась (она была уже в том состоянии, когда мало что может испугать), но все- таки невольный крик сорвался с ее губ:
– Ой, мамочки!
Она подняла голову и увидела, как высоко, под гулкими сводами, в полутьме, мечется стая голубей. Потом они куда-то исчезли – словно по мановению волшебной палочки.
Вика огляделась – часть стен была в строительных лесах, висели веревки, напоминающие лианы в джунглях... Пустые окна без стекол – скорее всего, голуби через них и улетели.
С потолка летела пыль...
А потом кто-то наверху прокашлялся.
– Кто там?! – в ужасе закричала Вика. Вскочила, задрав голову, оглядела стены с лесами. В этих развалинах не могло быть ни одной живой души! Ну, если только бог не решил отговорить Вику от ее поступка...
Впрочем, через мгновение все разрешилось – Вика на одном из верхних ярусов увидела мужчину в рабочем комбинезоне, с кистью в руке. У его ног стоял фонарь – тусклый огонь метался за стеклянным колпаком.
– Пардон, мадам... Я вовсе не хотел вам мешать. Вы сюда молиться пришли, а я, так сказать, сбил вам лирический настрой... – этот фатовской голос, эти банальные до пошлости слова моментально привели Вику в чувство. Бога нет, граждане... Это какой-то маляр красит здесь стены!
– Кто вы такой? И что здесь делаете? – раздраженно спросила Вика. И про себя, тихо, с ненавистью: – Дур-р-рак...
Мужчина поднял фонарь, и свет упал на его лицо.
Это был даже не мужчина, а парень – лет двадцати пяти, двадцати восьми.
– Все очень просто – я реставратор... – тем же фатовским голосом произнес парень. – Мы с Егором получили заказ от местной епархии – отреставрировать фрески.
– С каким еще Егором? – Вика снова завертела головой. Оказывается, тут и Егор какой-то есть!
– Это приятель мой. Не ищите, мадам, его здесь нет. У него на вчерашний вечер было назначено романтическое свидание... Судя по всему, оно до сих пор не закончилось. Так что сейчас работаю за двоих!
– Работаете? – раздраженно переспросила Вика. – В такую рань?
– Это деревня, мадам. Здесь всегда встают рано!
– А-а... – пробормотала Вика. Откинула с лица пряди мокрых волос, подошла ближе к стене. В самом деле, какие-то фрески... Краски были выцветшими, часть их вообще осыпалась.
– Сейчас вы видите перед собой картину Страшного суда, – тоном экскурсовода произнес парень. – А если рискнете подняться ко мне, то можете увидеть лики двенадцати апостолов – я почти закончил их реставрировать. Красота неописуемая! – добавил он уже другим тоном, хвастливо.
– А что потом?
– Когда?
– Когда вы с Егором все тут восстановите?
– Обещают батюшку прислать. Церковь вновь станет действующей – спустя столько времени-то. Раньше здесь авторемонтная мастерская была. Службы тут будут вести. Хотя...
– Хотя – что? – спросила Вика, разглядывая фрески.
– Народ тут пьющий, не до служб ему. Все разваливается, деревня умирает...
– Зачем же вы приехали сюда? Ради денег?
Парень помолчал. Потом ответил просто:
– Вообще я из местных. Родился здесь, в Овражках.
– Не похожи вы на местного...
– Нет-нет, я правда из местных! – засмеялся парень, и смех его гулким эхом заметался под сводами церкви. – В семнадцать уехал в Москву, закончил Строгановку... И вот спустя двенадцать лет я снова здесь.
– Зачем же сюда вернулись? – угрюмо спросила Вика. – Это такое жуткое место, ваши Овражки... По- моему, добровольно сюда никто не захочет вернуться!
– А вас, мадам, каким макаром сюда занесло? – опять засмеялся парень. Потом повернулся к Вике спиной и принялся кисточкой подправлять фрески. Вика вгляделась снизу – кажется, у него неплохо получалось...
– Случайно, – отчеканила Вика. – Скоро уйду... то есть уеду отсюда.
– Так и я ж тут не навсегда, на одно только лето вернулся! – Он принялся протирать кисточку тряпкой. – Надо ж когда-то возвращать долги своей малой родине! Подкиньте-ка шпатель – вон там, слева от вас...
– А что такое «шпатель»? Я даже не знаю, как он выглядит... – растерянно оглянулась Вика.
– Ну вы даете, мадам... – весело произнес парень и в следующий момент сделал то, чего Вика никак не могла ожидать. Схватившись за веревку, скользнул вниз, словно акробат в цирке.
Она и ахнуть не успела, как этот сумасшедший покачивался в воздухе прямо перед ней, лицом к лицу. Правда, вверх ногами. Волосы, довольно длинные и нечесаные, нимбом стояли надо лбом. Вернее, висли вниз, подчиняясь земному притяжению. В одной руке он по-прежнему держал кисточку.
– Вот дела... – удивленно и развязно произнес незнакомец, уставившись Вике в лицо. – А я думал, ты тетка какая-то... А ты вовсе и не тетка!
– Что-о?! – Вика едва не задохнулась от возмущения.
Парень перевернулся, встал на ноги, оглядел ее с ног до головы – так бесцеремонно, что Вике захотелось его ударить.
– Нет, но прикид, конечно, атасный! – Он потрогал оборку на ее плече. – В таком платье только ворон пугать...
Этого Вика уже не смогла вынести. Она ударила парня. Если точнее, попыталась ударить – размахнулась изо всех сил и... промахнулась. Этот циркач вовремя отскочил назад.
– Ой-ой-ой... какие мы сердитые!
– Да как вы смеете! Хам! Нахал! Деревенщина!
Парень, стоя на безопасном расстоянии, почесал себе нос испачканным в краске пальцем, а затем изрек глубокомысленно:
