– Сбежал... Вот ворюга!
– Ладно, Коля, не переживай, тут и без этого ожерелья добра хватает, – ласково отозвался Мирон. – Петр Кириллович, как вы там?
– Я думаю, все. Мы закончили.
– Ну, раз закончили, значит, пора сворачиваться. Шнеллер, шнеллер, ребятки, поторапливайтесь! Надоели мне здешние места...
Никто не обращал внимания на Вику.
– Мирон! – закричала она. – Пожалуйста... Нужен доктор, хирург!
– А я при чем? – слегка обиделся тот. – Ваш Тристан, милочка, сам виноват! Вот и схлопотал случайную пулю... Такая судьба, значит. – И добавил назидательно: – А вам к супругу надо, к супругу. Нечего по лесам с кем ни попадя бегать...
Они все очень быстро погрузились обратно в машины, захватив из кургана то, что представляло особую ценность.
– Пожалуйста! – закричала Вика, зажимая пальцами рану на груди Никиты. Слезы текли у нее из глаз и смешивались на щеках с каплями дождя.
Мирон пожал плечами и сел в машину. Еще несколько минут – и процессия сдвинулась с места.
Окаменев, Вика смотрела ей вслед. Постепенно затих гул моторов, исчезли яркие огни. Она осталась одна, в лесу, рядом с раненым Никитой.
– Никита, миленький... Не умирай! – Она все еще зажимала пальцами рану на его груди. «Нет, надо что-то делать...» Вика закусила губу и привычным движением провела ладонью над Никитой.
Темно-багровая мешанина с синими прожилками. Синих прожилок все больше, больше, холодным огнем они заполняют грудь Никиты, сливаются вместе, превращаются в сизо-лиловый, затем – черный цвет, и этот черный цвет обволакивает сердце ледяным коконом. Пули не было – она, вероятно, прошла навылет...
Черный.
Смерть. Совсем близко.
Вика вдруг поняла, что Никиту не спас бы даже хирург. Даже самый лучший хирург. Ее дар сыграл над ней злую шутку – она отчетливо осознала, что Никита сейчас умрет. И все. Ее дар больше ни на что не годится... Она, Вика, может видеть, предсказывать, но ничего не может изменить, если смерть слишком близко.
Из-за рваных туч выплыла луна. Дождь почти прекратился.
«Как я люблю тебя... – горестно подумала она, глядя на белое, неподвижно-спокойное лицо Никиты. – Как я была счастлива с тобой!»
Она почему-то уже не могла представить свою жизнь без этого человека.
– Нет... – в ужасе произнесла она. – Нет!
Ей уже нечего было терять. Она положила ладони ему на грудь, и, подняв лицо к луне, всем своим существом потребовала – живи.
Живи. Живи. Живи.
От волнения Вику трясло, мышцы свело судорогой.
Живи.
Она водила ладонью над его пробитой грудью и пыталась соединить то, что было разорвано. Превратить черное – в красное. Смерть – в жизнь.
Живи!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Она вложила в этот приказ столько сил, что на миг потеряла сознание.
Очнулась, лежа на земле, рядом с Никитой. Он, все такой же бледный и неподвижный, едва дышал.
И тогда Вика решила, что ее дар на такие подвиги, как исцеление умирающих, не способен. Надо попробовать что-то другое... А вдруг! А вдруг она ошибается, и Никиту еще можно спасти, вовремя доставив в операционную!
– Никита, миленький, я сейчас...
Вика вскочила и побежала изо всех сил. Если сбегать в деревню, найти какой-нибудь транспорт, а потом отвезти Никиту в город...
Она бежала словно сумасшедшая, скользя и падая время от времени. Дорога была перепахана колесами Миронова транспорта.
Быстро начинался рассвет, словно играя в наперегонки с Викой...
Когда совсем рассвело, она оказалась возле конюшен.
Перелезла через ограду:
– Гасан! Гасан, ты где? Гасан!
Низенькое и длинное здание конефермы терялось в утреннем тумане. Она, Вика, выглядела чудовищно – в грязи с головы до ног, оцарапанная ветвями деревьев, в рваном платье.
Где-то неподалеку раздалось лошадиное ржание. Лошади! На лошади можно вывезти Никиту из леса...
Белая лошадь вышла из тумана, словно привидение, испуганно всхрапнула. За ней проступили силуэты других лошадей. Их было много, очень много... Но Вике была нужна только одна, самая смирная.
– Рогнеда! – с нежностью произнесла Вика. – Рогнеда, иди сюда, миленькая...
Лошадь испуганно переступила копытами. Потом попятилась.
– Рогнеда, трусиха! – рассердилась Вика. – Иди сюда, я сказала...
Вика беспомощно оглянулась, все еще надеясь найти Гасана, и в этот момент услышала какой-то звук. Звук приближающегося автомобиля.
Вика выбежала на дорогу. Туман постепенно рассеивался.
По дороге ехал автомобиль. Знакомый. Очень знакомый!
Когда Вика поняла, кто это едет, сердце ее бешено заколотилось от радости. Этот человек не может не помочь ей. Это хороший человек!
Вика бросилась вперед, чуть ли не под колеса автомобиля.
Он затормозил, и из него выскочил ее муж, Андрей.
– О господи... Вика!!! В таком виде...
Первые мгновения встречи с ним Вика и слова не могла произнести – так ее трясло.
– Ты поедешь со мной?
Она кивнула.
– Ну слава богу... Я искал тебя, потом, понимаешь, завяз... Жуткое место! А ты где была? И почему... – Он поморщился, оглядывая жену с головы до ног.
– Она боится меня, глупая! – наконец смогла произнести Вика.
– Кто?
– Рогнеда. Лошадь. Я пыталась поймать ее.
– А-а... – странным голосом произнес Андрей. – И... Позволь узнать, дорогая, зачем тебе понадобилась эта... кобыла?
– Это ужасно... – выдохнула Вика. – Ты не представляешь, какие они негодяи... А ты с их главарем еще чаи распивал! Он сволочь, самая настоящая... Бандит и негодяй! – с ненавистью выкрикнула Вика. – Они стреляли, прямо в живых людей стреляли, и Никита...
Она прижала ладони к горлу – рыдания внезапно накатили на нее. Она не могла думать о Никите без слез.
– Вика, дорогая, успокойся. Нам надо домой. – Андрей распахнул перед женой дверцу машины.
– Ты что – дурак?! – вне себя закричала Вика. – Я же тебе русским языком объясняю – Никита ранен! Его надо срочно отвезти в город!
В лице Андрея что-то дрогнуло.
– Дорогая, ты слишком добра к этому Никите... – пробормотал он, отводя взгляд.
– Он ранен! А машина – это гораздо лучше, чем лошадь! Поехали же за Никитой, господи... Чего ты стоишь?
– Куда?
– За Никитой, в лес! По просеке проедем, ничего, а там дотащим его на руках... Мы же вдвоем! – Вика
