– Роза, у тебя кто-то есть? – придушенным голосом спросил Николай.
– Ты догадался... – усмехнулась она. – Да, у меня кто-то есть.
– Кто? – быстро задал он второй вопрос.
– Тебе-то какая разница?
– Мне? Ну, знаешь, это уже все границы переходит... – кровь бросилась ему в голову. Он никогда не ревновал Розу – повода не было, он не знал, что ревность может быть столь остра, почти непереносима... Ревность и ярость. Как она посмела?!
– Коля, давай не будем, – утомленно сказала она. – И потом, тебе ли меня упрекать...
Она явно намекала на Марину.
– Это разные вещи! – сквозь зубы произнес он. – Я позволил себе всего лишь маленькую интрижку, ничего не значащую, а ты... Ты с кем-то открыто сожительствуешь!
Ему показалось, что она с трудом сдержала улыбку при его последних словах.
– Да ты шлюха! – шепотом, изумленно закричал он. – Ты – жалкая сучка...
За все годы супружеской жизни Николай ни разу ее не ударил. Орал – да, орал на нее неоднократно. Несколько раз толкнул – сильнее, чем следовало. Но и только. Своих жен колотят только убогие пролетарии. То самое быдло, которому он не собирался уподобляться...
А теперь он нестерпимо хотел ударить ее. Вот так вот и дать бы ей наотмашь, стереть с ее хорошенького розового личика эту высокомерную гримасу...
Он уже замахнулся, но вовремя опомнился. Если он ударит ее, она его не простит. Никогда. Все будет кончено. Это слишком просто...
– Я тебя ненавижу! Потаскушка... – он вцепился себе в волосы, затопал ногами. – Ненавижу!
– Коля, пожалуйста, не надо... – со страхом сказала она.
– Ненавижу!!!
– Коля, давай поговорим как люди... Давай поговорим!
Но тут очередное озарение снизошло на него:
– Господи, я понял! – изнеможенно прошептал Николай. – Я понял, почему ты так сделала. Роза, ты ведь хотела отплатить мне той же монетой, да? Роза, но это глупо! Ты только себе хуже сделала...
Она пыталась возразить, что-то сказать – бедная, заблудшая овечка, но он не дал. Он схватил ее, сжал ее лицо в ладонях, с мукой и нежностью вгляделся в ее глаза:
– Роза, я люблю тебя!
– Коля, пожалуйста...
Он ни перед кем и никогда не стоял на коленях. Но тут упал перед Розой, обхватил ее ноги.
– Коля! – испуганно взвизгнула она, пытаясь вырваться.
– Прости меня. Я тебя люблю. Прости меня... – бормотал он исступленно. – Прости, прости, прости! Все тебе отдам...
Николай и сам не понимал, что с ним такое творится. Чахлое русло его супружеских чувств вдруг наполнилось – словно где-то прорвалась плотина и теперь бурный поток стал все сметать на своем пути.
Он сам не помнил, когда испытывал такое желание – во всяком случае, это было очень давно. Зато теперь...
– Роза моя... Я виноват. Но я богом клянусь, что больше никогда, ни с одной другой женщиной... Ты слышишь?! Я Светкой клянусь, я своей жизнью клянусь!
Он обнимал ее, он дышал ею, он жадно впитывал ее тепло, он открывал ее для себя заново...
– Не надо, прошу тебя! Все не так... – бормотала она, пытаясь высвободиться из его рук. – Коля! Я люблю его...
Он мигом отрезвел, стоило только Розе сказать, что она любит другого.
Оттолкнул ее, тяжело поднялся на ноги.
– Кто он, Роза?
– Я не скажу... – быстро ответила она.
«И ведь правда не скажет! – шевельнулась нестерпимая ревность в груди. – Пытать буду – не скажет. А если по-хорошему спросить?..»
Николай сел на край ржавой облупленной ванны, попытался перевести дыхание. У него была уже новая цель – узнать, кто он, его соперник, и где Роза нашла этого гада в дешевом галстуке... Он желал знать подробности!
– Роза, ты моя жена, – с трудом произнес он, ломая свое самолюбие. – Я... я все еще чувствую ответственность за тебя. Звучит смешно, согласись, но я не могу отдать тебя в плохие руки!
– Он хороший человек, – скупо ответила Роза.
– Он работает? Где? Он в состоянии содержать семью? Ты гарантируешь, что он не будет обижать тебя?
