– Королевский ужин!
Вышел Арсений Никитич, с удовольствием откашлялся:
– Да-да, ничего лучше и не придумаешь!
С крыши капала вода, ее брызги долетали до сидевших за столом.
– Вот разверзлись хляби небесные... – вздрогнув, сказала Клавдия Петровна. – Может, в дом перейдем?
– Нет, ни за что! – отказалась Валя.
– Небесная вода – она животворящая, – как молитву, произнес Арсений Никитич, сидя над дымящейся тарелкой. – Древние считали, что если есть дожди, то, значит, на полях будут колоситься хлеба и давать большие урожаи овощи на грядках. Иногда рог изобилия изображали как бы льющим воду... Да и вообще, стоит также взглянуть на само слово «дождь» – не кажется ли вам оно родственным слову «Даждь» – одному из имен древнего божества Даждьбога?
– Кажется, кажется... – рассеянно пробормотала Клавдия Петровна.
– Между прочим, имя «Даждьбог» получилось из двух корней: «даж» – то есть давать, благотворить, помогать – и собственно «бог». И вообще, дождевая вода носит, в отличие от речной, мужское оплодотворяющее начало.
– Папа! Арсений Никитич! – взвилась Клавдия Петровна. – Мы же за столом! И при ребенке еще!
– Перестань, мама, – меланхолично остановила ее Валя. – Я не ребенок, мне уже шестнадцать. Ты еще скажи, что меня в капусте нашли...
Пока ужинали, дождь кончился. Пора было ложиться спать, но Валю не покидало чувство, что она забыла о чем-то... Ах, да – Лида! Надо бы с ней помириться... Происшествие с Ильей казалось сейчас Вале не более чем глупым недоразумением. Тем печальнее было то, что Лида, наверное, до сих пор дуется.
Валя надела резиновые сапоги и по мокрой траве зашлепала к калитке, которая вела в соседний двор. В окне у Лиды горел тусклый ночник – это значило, что она не спит еще... Валя тихонько постучала по стеклу.
В комнате мелькнула тень, окно с легким звоном распахнулось.
– Пирогова, это ты? – отстраненно произнесла Лида. – Чего тебе?
– Поговорить...
– Нам не о чем говорить.
– Лида, ты сейчас совершаешь большую ошибку... – сердито начала Валя, скользя в резиновых сапогах по размокшей земле.
– Это ты совершила ошибку! – шепотом воскликнула Лида. – Мало тебе твоего Ванечки, ты еще и Илью захотела... У, ненасытная!
На Валю неожиданно напал хохот – ей почему-то показалось очень смешным слово «ненасытная».
– Ты еще и смеешься надо мной? – возмутилась Лида.
– Ой, Лидочка, прости... – замахала руками Валя, пытаясь сдержать смех, и едва не упала.
Лида некоторое время надменно смотрела, как ее подруга корчится внизу от смеха, теряя равновесие в дурацких сапогах, потом ее лицо исказила гримаса недоумения, а потом и ее тоже разобрал смех.
– Пирогова, ты совершенно невозможная! – безнадежно сказала Лида, отсмеявшись. – Ты просто чучело какое-то... Ладно, заходи, только сапоги не забудь снять.
Валя быстро обежала дом, сбросила на крыльце тяжелые, с комьями налипшей грязи сапоги и ворвалась в комнату подруги.
– Лидка, какая ты молодец! – закричала она. – Ты на меня больше не сердишься!
Лида села по-турецки на свою постель, укоризненно покачала головой:
– На тебя совершенно невозможно сердиться, Пирогова. Но это еще ничего не значит...
– А что, что это значит? – Валя села на жесткий деревянный стул.
– Валька, он меня не любит, – вдруг трагическим голосом произнесла Лида.
– Кто, Илья? Господи, Лида, – я же тебе говорю, что меня он поцеловал совершенно случайно... Наверное, просто представил на моем месте тебя!
– Нет, нет... – поморщилась Лида. – Не утешай меня, я же не такая дура, чтобы поверить этому. Но он и тебя не любит!
– Конечно, – быстро согласилась Валя. – Я же знаю, когда любят, а когда нет. Вот у нас с Ванечкой...
– Пирогова, отстань ты за-ради бога со своим Ванечкой! Я все об Илье думаю... Он такой...
– Какой? – спросила Валя с любопытством. – Ну скажи – какой?
– Непонятный, – тихо произнесла Лида, и глаза ее заблестели в тусклом свете ночника... – Душу бы отдала за то, чтобы узнать, о чем он думает. Он говорил мне, что я ему нравлюсь, комплименты всякие говорил и еще однажды обнял – ну, тогда вы с Ваней купались в Иволге и не видели...
– Он думает о тебе! Не это ли подтверждение...
– Нет! Все гораздо сложнее. И одновременно проще. Он мужчина, на три года нас старше, он умный, красивый... Зачем ему я?
– А я нужна ему еще меньше! – не преминула вставить Валя.
– Ой, да ты тут вообще ни при чем... Я для него, Валька, знаешь кто?
– Кто?
– Дачная интрижка. Да, я для него дачная интрижка!
Вале был непонятен смысл этих легкомысленных слов, для нее все было серьезно. Ведь у них с Ваней, например, далеко не дачная интрижка – то есть нечто преходящее и незамысловатое. У них все основательно и на века. Ваня и Валя, Валя и Ваня... И у всех окружающих должно быть тоже так.
– Ерунда какая! – с чувством произнесла она. – Ты, Лидка, придумываешь, чего нет.
– Ах, Пирогова, ты такая наивная... – неожиданно ласково сказала Лида и повалилась назад, на подушки. – И ты хорошая, напрасно я тебя ругала... Ты не стала от меня ничего скрывать. Ты честная!
– Ты плачешь... – растерянно прошептала Валя.
Лида лежала на кровати, скрестив руки на груди, и из уголков ее глаз текли слезы и падали на подушку.
– Я его люблю, – все так же нежно продолжила Лида. – Я его так люблю, что у меня прямо сердце разрывается. А как он красив...
– Вполне обычная внешность, – пожала плечами Валя.
– Наивная Пирогова! Илья очень, очень красив, даже более того... В нем есть нечто, что заставляет сердце трепетать, что моментально сбивает дыхание... Если бы я была взрослой женщиной и даже была уже замужем, меня все равно бы ничего не остановило. Я на все готова ради него. Абсолютно на все, даже на преступление. На самое страшное преступление.
– Неужели на все? – ахнула Валя. – Послушай, Лидка... это что же, ты и родину могла ради него предать, да?
Лида приподняла голову и внимательно посмотрела на свою подругу. Вопрос сбил ее с толку.
– Родину? – задумчиво повторила Лида. – Весь Советский Союз то есть? Пожалуй, да...
– О господи... – прошептала Валя пораженно. – Теперь я понимаю, как ты любишь Илью... Конечно, после такого на собственного мужа совсем наплевать!
– Я... я даже готова умереть за Илью, – мрачно произнесла Лида. – Без него нет мне жизни.
– Как я тебя понимаю! – застонала Валя, покачиваясь на стуле. – Лидка, но я точно так же люблю Ванечку... Слушай, можно придумать замечательную историю!
– Ты опять за свое... – устало вздохнула Лида.
– Нет, погоди, а то ты мне мысль собьешь... Вот представь – жила на свете девушка, то есть, вернее, уже взрослая замужняя женщина. И все у нее было хорошо, она даже не мечтала ни о чем, потому что все у нее было. И вот однажды шла она по улице (ну в магазин или с работы, а может, после работы в магазин...) и увидела одного мужчину. Случайно так взглянула, а потом отвела взгляд – чего на чужих пялиться, когда собственный муж есть. Но ее как будто толкнул кто-то, тихонечко так... Она опять на него взгляд перевела, на незнакомца этого. Смотрит и не может понять – какой он, красивый или нет, добрый или злой... Это она как будто загадку решила разгадать – сначала любопытство ею овладело, а потом еще что-то... Они в одной очереди стояли, и ей, в общем-то, скучно было...
