сказать – добрый день. Но сейчас уже не день, а вечер! А интонация? Как будто я заискиваю… Ну и что, что он потрясающий мужик! Надо держать себя в руках!»
– Привет… – Борис смерил ее тягучим тяжелым взглядом, в котором и намека на приветливость не было. – Пошли.
– Куда?
– У меня машина на той стороне.
Борис явно не отличался разговорчивостью. И любезностью – обвешанная сумками, с тяжелым чемоданом в руке, Даша едва поспевала за ним.
– Наталья так упрашивала приехать… – суетливо бормотала Даша. – Я же ни разу не была у вас и детей только на фотографии видела…
– Так чего не приезжала-то?
– Да все как-то так, некогда было…
– Некогда! – передразнил Борис. – Скажешь тоже. Это мы тут пашем, а ты… Некогда! – опять передразнил он. – У кого трое детей – у нас или у тебя?
Даша хотела обидеться (а обижалась она легко, характер – порох!), но тут почему-то не смогла. «А он прав… Я одна, и у меня свободный график работы. Лепечу ерунду какую-то… А он – обычный мужик, такой как есть, говорит что думает. Природный человек! Он искренний и настоящий, а я привыкла юлить…»
– Как доехала, ничего?
– Прекрасно, прекрасно доехала! Народу мало, у окна сидела… Смотрела на пейзаж за стеклом и восхищалась природой! Ведь только у нас, в среднерусской полосе… – пыхтя, бормотала Даша. – И это бабье лето, эти дивные краски золотой осени…
Борис глянул на нее через плечо:
– Ты кто?
– То есть? – опешила Даша.
– Ну, по профессии?
– Я? Я сценарист. Драматург. Литератор, в общем… – ни с того ни с сего стушевалась Даша.
– Все с тобой ясно!
– Что – ясно? – нахмурилась она, чувствуя, как обида вновь закипает в ней.
– Что ты у нас литератор! – засмеялся Борис.
Это «ты у нас» вновь мгновенно разоружили Дашу. «Он хоть и грубоватый, но вполне добросердечный…»
– Сюда. Вещи в багажник складывай…
– Куда? А, это твоя машина!
В темном стекле авто отразился ее силуэт, и Даша ужаснулась: неужели вот это балахонистое бесформенное чудище в огромных очках, закутанное в платок – она? Сейчас она напомнила себе городскую сумасшедшую, на которую с веселым недоумением и осторожностью взирают издалека прохожие. Немудрено, что Борис так себя с ней вел!
– Пристегнись.
– Что? А, конечно…
Борис, аккуратно лавируя, вывел машину с площади, и через пять минут они уже мчались по дороге – так быстро, что Дашу замутило. «Вот позор-то будет, если меня прямо в салоне начнет тошнить…» – похолодела она. Сотрясение мозга давало о себе знать.
– Даш…
– А? – слабым голосом отозвалась она.
– Можно с тобой поговорить?
– П-жа… пожалуйста.
– Я давно хотел это сделать, и чтобы без Натальи, – сосредоточенно глядя на дорогу, начал Борис. – Ты куда деньги дела?
– Ка… какие деньги? – От приступа дурноты Даша почти ничего не соображала.
– Отцовы.
– Чьи?
– Три с половиной года назад умер ваш с Натальей отец. Где деньги? Наследство то есть. Я так понимаю, его надо было разделить между сестрами, поровну, ведь вы с Натальей – сестры.
– Не было никакого наследства…
– Но я же помню, как Наташка тогда, беременная, на сносях, с тобой по телефону болтала. О том, как лучше продать дом. Ты ведь, когда к отцу в Новосибирск приехала, продала его дом, да?
– Да… – не в силах понять, что именно хочет Борис, промямлила Даша.
– Где половина?
Даша наконец догадалась, о чем толкует ее родственник.
– Почему – половина? – вяло возразила она. – Если на то пошло, то есть еще Маша…
– Какая Маша? – явно теряя терпение, спросил Борис.
– Маша, Даша и Наташа… Нас – три сестры! Как у Чехова, знаешь…
– Какой, блин, еще Чехов… – в голосе уже звучала неприкрытая ярость. – Нечего мне мозги Чеховым пудрить! Где деньги? Третья часть, черт с тобой… Где она?
– Нету. Послушай, если ты будешь со мной в таком тоне… – только крайняя степень дурноты мешала Даше вспылить.
– В каком тоне? В нормальном я тоне! – удивился он, резко меняя интонацию. – Наташка моя – девушка занятая, позавтракать иной раз забывает, столько у нее дел! Я просто не хочу, чтобы ее облапошили…
Даша не представляла себе человека, который мог облапошить ее всеведущую и всезнающую сестру, но объяснения Бориса показались вполне убедительными и значили только одно – он заботился о Наталье.
– Господи, Борис… Она же моя сестра! – простонала Даша. – Разве могу я ее облапошить?! Все не так… – она сглотнула и принялась терпеливо объяснять: – Отец умирал. Кто-то должен был ухаживать за ним… Маша – далеко, и у нее какие-то там свои проблемы, Наталья – в положении, одна я – относительно свободна… Естественно, к отцу поехала я. Конечно, он сложный человек и никогда нами не интересовался, но не чужой все-таки… Лично я к нему никаких претензий не имела и благодарна просто потому, что он – мой отец, и если бы не он, то я бы никогда не появилась на свет…
– Короче, – деловито перебил Борис, глядя вперед, на дорогу.
Даша страдальчески вздохнула.
– Короче… Я приехала – отец при смерти. Нужны лекарства, уход, уколы, докторам платить – они на дом приходили консультировать. Отец был должен. Очень большие долги… И заранее договорился с кредиторами, что после его смерти дом продадут, а деньги им вернут. С процентами, разумеется. Отец умер, я продала дом, отдала кредиторам деньги.
– Все?
– Нет, не все. Наташа консультировала меня по телефону, посоветовала, как выгодно продать дом. На оставшиеся деньги я заказала памятник на могилу…
Борис помолчал, обдумывая услышанное. Потом лицо его прояснилось (словно тучи на небе разошлись!), и он совершенно искренне произнес:
– Ты молодчина! Прости, что мучил тебя, но Наташка мне не все рассказывает, и я беспокоюсь, переживаю за нее…
Даша нашла в себе силы улыбнуться:
– Ничего, все в порядке.
– Устала? Вон какая зеленая… – он мельком взглянул на нее. – Ничего, сейчас приедем, я шашлык сделаю…
– Нет! Я не хочу есть! Я спать сразу лягу! – Даже разговоры о еде были невыносимы Даше.
Как они доехали, как встретила ее Наталья, как выбежали племянники – почти взрослая Света, Игорь – девяти лет и крепкий бутуз Никитка – Даша почти не помнила.
Она повторила, что страшно устала и хочет выспаться.
