– Других женщин? Нет, я их терпеть не могу. Я даже не знаю, что с ними делать! – с пафосом произнес он.
– Только со мной?
– Только с тобой...
Он проговорился – румянец выступил на его щеках. Но он, видимо, решил идти до конца.
– Я способен любить только тебя, Лис. Я пробовал... с другими... когда думал, что обойдусь без тебя. Но у меня ничего не получилось.
– Как интересно... – заинтригованно пробормотала я. – Впрочем, можно было догадаться... Ты говорил однажды, что дольше двух-трех дней твои отношения с другими девушками не длились. Денис, ты не пробовал обратиться к психологу или еще к какому-нибудь специалисту, который занимается такого рода проблемами?
– Ты хочешь сказать, что я псих? Я нормален... – с презрением произнес он. – И зачем мне психолог, когда есть ты, Лис? Все мои проблемы оттого, что я слишком люблю тебя. Мне больше никто не нужен.
– Боюсь, что я только средство.
– Не понимаю, о чем ты... – Он вскочил, тоже накинув на себя покрывало, точно древнеримский патриций, и забегал взад-вперед по комнате, смешно шлепая босыми ногами. – Чем ты недовольна? Ты ведь точно будешь знать, что никогда и ни с кем я не изменю тебе...
– Денис, я не хотела тебя обидеть.
– Нет, все в порядке, – неожиданно успокоился он. – Ты имела право сомневаться. Но ты видишь – я ничего не пытаюсь от тебя скрыть. Хочешь – прогони меня, уничтожь... Я теперь уже ничего не посмею сделать против твоей воли. Вот он я, беззащитный, весь перед тобой... Только ты можешь сделать меня счастливым!
«А вдруг и вправду он так сильно любит меня... Что же я его отталкиваю? Жизнь моя разрушена, терять мне больше нечего. Я могу сделать только одно доброе дело – помочь ему. В конце концов, я когда-то любила его. Может быть, и сейчас люблю...»
– Лис, ты будешь моей женой?
«Господи, помоги мне...»
– Да, – сказала я.
– Лис...
– Только одно условие, – остановила я его.
– Какое? Все, что угодно...
– Я пока буду жить здесь. И вообще, не пытайся меня контролировать. Я обещала – и этого довольно. Ты тоже мне верь.
– Хорошо, – сказал он. – Хорошо... Нет, я сейчас умру! Лис...
Он обнимал меня и целовал, не зная, как выразить свои чувства. Он был счастлив.
В библиотеке, несмотря на ранний час, было полно посетителей. Очередь в гардероб, очередь к столу заказов... В курительной комнате стоял столбом сизый густой дым, облаком распространяясь по коридору, – столпившись вокруг пепельниц, люди оживленно обсуждали что-то. Все это не имело никакого сравнения с тишиной и благостностью, которые царили в библиотечных стенах летом.
В читальном зале я с трудом отыскала свободный стол.
Половина из заказанных мною книг не несли никакой особо ценной информации, зато в одной, в мемуарах заслуженного деятеля искусств Семисветова-Глинского, я нашла имя Дуси Померанцевой – Евдокии Кирилловны Померанцевой, народной артистки Советского Союза, лауреата Сталинской премии.
Поскольку у меня была совсем другая специализация, которая к театру отношения не имела, то многих перечисленных в книге фамилий я не знала, как и не знала о самом ее авторе. Семисветов-Глинский писал весело, с юмором, талантливо (несомненно, из него получился бы неплохой беллетрист), о личностях, бывших выше его по званию и получивших большее количество наград, отзывался с восторгом и уважением.
Дусе была посвящена целая глава.
По словам автора, Евдокия Кирилловна Померанцева обладала восприимчивым умом, блестящим чувством юмора, тонкой наблюдательностью и несомненным талантом. Актерский труд был для Померанцевой естественной и единственно возможной формой служения обществу и русской культуре вообще.
На ее духовный рост оказали сильное влияние уроки Станиславского, Немировича-Данченко, Вахтангова, Михаила Чехова – гениального русского актера, племянника Антона Павловича Чехова. Ее имя гремело наряду с именами других любимцев театральной Москвы тех времен – Алисы Коонен, Марии Бабановой, Цецилии Мансуровой, Клавдии Еланской, Дарьи Зеркаловой и многих других...
Семисветов-Глинский очень подробно описал спектакли, в которых блистала Дуся Померанцева, тщательно разобрал каждую из ее ролей. По его словам, особенно ей удавались героини пьес Горького. И она бесподобно играла на протяжении многих лет Нору из одноименной пьесы Ибсена.
Сталинскую премию и звание народной артистки Померанцева получила в начале пятидесятых за роль Марии Александровны Ульяновой.
«Боже мой, – подумала я, с улыбкой вспоминая страницы «Бледного ангела», – кто бы мог подумать, что соблазнительная красавица Дуся будет играть мать Ленина!» Мои студенты, вчерашние школьники, с трудом представляли, кто такой Ленин, и уж тем более никакого понятия не имели о его матери...
Семисветов-Глинский привел рецензию одного из критиков, напечатанную в «Комсомолке»: «...Духовную
