муж, и они с матерью хотят, чтобы Гагарин указал им потенциального кандидата… А вам Гагарин зачем?
Волосов помолчал, глядя, как дотлевает сигарета в пепельнице. У него было опять то самое, уже знакомое Иванке выражение лица – ироническое, печальное, насмешливое, словно говорящее: он-то знает, кто во всем виноват, но лично он тут ни при чем.
– Иванка, вы честолюбивы? – наконец спросил он. – Вы ведь журналистка, тоже соревнуетесь со своими коллегами, с самой собой…
– Нет, я не очень честолюбива, – спокойно произнесла девушка. И, не уточняя, добавила: – Другие вещи волнуют меня гораздо сильнее.
– Что ж, это нормально. Для женщины, по крайней мере. А я как мужчина должен быть лучшим. Должен переплюнуть своих соперников.
– Чем же Гагарин может вам помочь?
Волосов опять помолчал, а потом продолжил с иронией:
– Я пишу. Я пишу детективы. Все сейчас пишут… Писателей-детективщиков – как собак нерезаных, простите за грубость… Я пишу вполне приличные, качественные романы, иначе бы меня и не стали печатать… Но хороших авторов – тоже пруд пруди!
– Не понимаю…
– Мне пятьдесят лет. Я хочу знать, что мне надо сделать, чтобы стать первым. Стать известным. Я хочу огромных тиражей, хочу славы, хочу популярности, хочу много денег, в конце концов… – со злостью произнес Волосов и снова закурил. – Я хочу спросить Гагарина –
– Но Гагарин – поисковик… – осторожно напомнила Иванка.
– Вот именно. Пусть он укажет мне, к кому я должен обратиться, к какому литагенту – чтобы получить свой кусок славы. Пусть Гагарин поможет мне найти нужного человека! – мрачно, страстно произнес Волосов. – И не смотрите на меня так, не осуждайте. Я догадываюсь, о чем вы думаете… «Пиши лучше, старайся сильнее!» Не фига! Бесполезно. Столько откровенных бездарностей, халтурщиков – у всех на устах, а авторы хорошие, честные, интересные никому не нужны… И это касается всего, не только писательства. То же самое и в шоу-бизнесе, на эстраде, в политике… Везде! Купоны стригут бездарности и посредственности! А труженики и таланты – сидят на задворках…
Иванка молчала, придавленная неистовым, неукротимым темпераментом Волосова. Так вот о чем, оказывается, мечтает этот человек…
– Простите, я, кажется, напугал вас, – мрачно произнес Волосов. – Но вот скажите честно, Иванка – вы раньше слышали мою фамилию? Вы были в курсе, что есть такой писатель по фамилии Волосов?
– Кажется, слышала… Что-то знакомое, – пробормотала Иванка.
– Вот именно. Кажется. Что-то все слышали. А я хочу, чтобы меня все в лицо знали. «О, да вы тот самый Волосов! Скорее дайте мне автограф!» – усмехнулся писатель.
Иванка допила кофе, положила деньги рядом с пустой чашкой. Она вспомнила о Крюкове: «Надо узнать, как он там…»
– Я пойду, Виктор Андреевич, – сдержанно произнесла она. – Приятного аппетита!
Иванка вышла из ресторана в гостиничный холл и лицом к лицу столкнулась с Ритой – та шла ей навстречу, отпивая из жестяной банки на ходу.
– Иванка! Здравствуй! Я тебя как раз ищу… на ловца и зверь бежит!
– Рита, привет! Это правда? – взволнованно спросила Иванка.
– Про папку-то? Да, чуть вверх тормашками не полетел… – засмеялась Рита. – А я за тобой. В гости хочу пригласить. Ты меня прости, я ужасно с тобой вчера говорила… Я потом много думала, места себе не находила… Ты уж извини! – надрывно повторила девушка.
От Риты ощутимо пахло алкоголем. Такой свежий, откровенно спиртовой запах, приправленный ароматом можжевельника… «Джин-тоник» – наконец прочитала Иванка надпись на банке, из которой отпивала Рита.
И тут с Иванкой случилось что-то странное. Обычно она себе такого не позволяла, принципиально не вмешиваясь в чужую жизнь… Но, видимо, мысль о том, что девочка росла без матери, что Крюков, хоть и обожающий свою дочь, совершенно не следит за ней, известие о сегодняшнем взрыве – все эти обстоятельства опять вывели Иванку из себя.
Она молча выдернула – буквально вывернула из пальцев Риты банку! – и бросила ее в нижнее отделение стационарной пепельницы, стоявшей в холле.
– Ты чего? – опешила Рита. – Ты чего, обалдела?
Видимо, никто и никогда так не обращался с Ритой – от возмущения она теперь могла только воздух ртом хватать.
Иванка отвернулась, понимая, что на этом, наверное, все отношения закончены. Некоторое время Рита еще пыхтела, а потом внезапно затихла.
– Иванка…
– Что? – мрачно отозвалась та.
– Иванка… Я больше не буду. Правда! – Рита вдруг улыбнулась. – Поехали, а?
– Ты еще за руль хочешь сесть? – повернулась к ней Иванка.
– Ты против? Ладно, пойдем пешком… Тут недалеко, – кротко согласилась Рита.
– Зачем?
– Просто так, в гости. Пожалуйста! – тонким жалобным голоском пропела Рита. «Совсем девчонка… Наверное, из-за отца сильно переживает – потому и смеется, и пьет сейчас!» – подумала Иванка. И, отмякнув сердцем, устало улыбнулась Рите.
…Они шли вдвоем сквозь метель.
– Ты не права… Вот кто знает, от чего мы умрем? Может, мне кирпич на голову упадет! А ты боишься, что я пьяной за руль сяду.
– Ничего я не боюсь. С утра пьют только аристократы и дегенераты! – огрызнулась Иванка.
Рита захохотала, повиснув у нее на руке.
– А чего ты смеешься? Да мне плевать… Пей сколько угодно и какую угодно гадость, только это пошло, ужасно пошло, понимаешь?.. Это не-кра-си-во!
– Ха-ха… – заливалась Рита.
Они скоро подошли к современному трехэтажному особняку, окруженному высокой каменной оградой. Отовсюду смотрели видеокамеры.
Рита отдала ключи от своей машины охраннику, стоявшему у ворот, попросила пригнать машину назад.
Сад был весь засыпан снегом – и деревья, и скульптуры из мрамора.
…Внутри, в доме, тоже царило имперское какое-то, пафосное великолепие.
– Прошу… Вот тут у нас парадная гостиная, тут папкин кабинет, – оживленно рассказывала Рита. – Сейчас я тебе свою комнату покажу. Вернее, свой этаж. Целый этаж в моем распоряжении, представляешь?
Рита с Иванкой поднялись по мраморной лестнице, застеленной мягким красным ковром.
Владения Риты были оклеены розовыми обоями, а вдоль стен теснилось невероятное количество вещей…
– Вот здесь кинозал, я кино смотрю, танцы мы с друзьями устраиваем иногда. А дальше – что-то вроде моего кабинета… Я тут уроки делала, когда в школе училась!
Кабинет понравился Иванке больше всего – окно-эркер, много комнатных растений, чисто и уютно. Судя по порядку, царившему здесь, Рита появлялась в кабинете нечасто.
– Вот тут у меня коллекция журналов, – указала девушка на большой стенд. – Я их не выбрасываю, даже те, которые прочитала. Папка говорит, что я барахольщица, но я обожаю эти журналы… – Рита вытащила из стопки знакомый Иванке, в глянцевой обложке журнал, в глаза бросилось фото известной модели.
– Пятый номер, за май, – машинально произнесла Иванка.
– Точно! Ты все-все номера наизусть знаешь?
