– Их двое. Молодые. Не отсюда. Они исполнители. Они в подчинении у другого человека, старше их.
Крюков побагровел и с силой ударил кулаком по столу. От удара упала настольная лампа, но никто так и не пошевелился.
– Эмиль? – прошептала Иванка.
– Эмиль, кто же еще! – с такой ненавистью выдохнул Крюков, что у девушки даже мурашки по спине побежали. – Князь, это ведь Эмиль?
– Лица не видел, имени не знаю. Но из твоего окружения, да. Ближний круг, – четко ответил Дмитрий.
– Эмиль это, точно! Мы с ним почти всю жизнь в одной связке ходим… – схватился за голову Крюков. – А кто еще? Эмиль это, сто процентов… Тридцать первого по окнам стрелял, а в ночь Ритку из гостиницы выкрал! Я же знал, я же знал, что он не остановится… Все себя успокаивал – обойдется, отступится, только пугает… Нет, не отступился он! – неистово заорал мужчина. – Господи, я ж сам себя обманывал!
– Но где Рита, где она? – не выдержала, опять вмешалась Иванка, обращаясь к Гагарину. – Ты видел место, где она находится? Как его найти? Какие ориентиры?
– Река рядом. Заброшенная деревня. Дом. Да, это дом все-таки, – продолжал расшифровывать свои видения Дмитрий. – Полуразрушенный сарай рядом. Цифру «три» почему-то видел. Словом, тройка все время перед глазами…
– Тройка? Три… Это же мой дом… Дом номер три. Дом моих бабки с дедом! – У Крюкова опять затряслись щеки. – Я там детстве летом сколько жил! Туда надо… Убью гада. Убью Эмиля. Князь… Князь, они ее мучили? – вдруг, сморщившись, спросил он.
– Нет, ее не мучили, – спокойно ответил экстрасенс. – Тот человек – главный – хорошо тебя знает, Владим Владимыч. Знает, из-за чего ты больше всего переживать будешь.
– Из-за чего же? – шепотом спросил Крюков.
– Что потом мыслью станешь терзаться – ведь мог, мог спасти дочку, а не успел. Именно это будет тебя изводить больше всего. Так?
– Так. Но этого не будет. – Крюков неистово взмахнул рукой, словно отсекая что-то. – Потому что я найду Ритку. Петрик, Славик, едем… – произнес он по громкой связи. – Я успею. Я все успею.
Крюков шагнул к двери. Обернулся:
– Вы свободны. Оба. Иваночка, прости меня, что я с тобой так… Князь, и ты меня прости. Спасибо тебе. Я успею доченьку спасти, – повторил он, словно заклинание, уже для самого себя.
Иванка и Дмитрий стояли посреди улицы, рядом с припаркованной у обочины машиной. Было еще светло, в воздухе кружился снег. Дмитрий, оцепенев, смотрел на ключи в своей ладони – словно не знал, что с ними делать. Вхождение в транс отнимало у него слишком много сил – об этом Иванка уже знала.
– Погоди… Ты устал. Как же ты за руль сядешь? – Иванка обняла его. – Идем в гостиницу, тут два шага. Выпьем кофе.
– Да, – согласился Дмитрий. – Да…
Но они продолжали стоять, обнявшись.
– Я так боялся, что потерял тебя, – пробормотал он. – Я думал, это – моя плата за то, что я искал Алису.
– А что, если ты ошибаешься? Если нет никакой платы? – осторожно возразила Иванка. – Может, раньше были просто совпадения?
– Нет. Ты не понимаешь. За все надо платить. И за то, что я искал сейчас Риту – тоже.
– Неправда. Ты хороший. Ты делаешь доброе дело. Ты помогаешь. Ты не должен платить! – Иванка обняла его еще сильнее.
Дмитрий положил ладонь ее на затылок, прижал ее щекой к своей груди.
– Я слышу, как бьется твое сердце… – прошептала она.
– Оно не мое больше.
– А чье?
– Твое.
Иванка улыбнулась, чувствуя, как глаза жгут слезы. Засмеялась.
– Чему ты смеешься? – удивленно спросил Дмитрий.
– Ты глупый. Ты очень-очень глупый! – с нежностью произнесла она. – Ты что, так и не понял? Это и есть твоя плата, про которую ты мне столько твердил. Ты потерял свое сердце. А я его нашла.
– Да? А ведь правда…
Иванка подняла голову, и Гагарин поцеловал девушку. Это был совсем другой поцелуй, не похожий на тот, что случился в зимнем саду, в новогоднюю ночь. В этом, новом – было столько мучительной, тягучей нежности… Из-за облаков выглянуло солнце, и этот последний, вечерний, оранжево-малиновый свет заставил Иванку жмуриться.
…Обнявшись, они побрели к гостинице.
– Рита жива? – спросила Иванка. – Что ты видел, когда вошел в транс?
– Я ее видел. Но… но я не уверен ни в чем. Я обычно по взгляду определяю – жив человек или нет. А тут – никак. Не хотела Рита на меня смотреть! – с досадой произнес Дмитрий. – И этот холод… Тоже непонятно – то ли она находится в месте, в котором холодно, то ли… – он не договорил, махнул рукой. – В общем, когда человек мертв, от него тоже исходят волны холода. Не всегда точно удается трактовать видения. Но, я надеюсь, жива твоя Рита.
– Конечно, жива, – убежденно произнесла Иванка. – Ты же вовремя успел рассказать все Крюкову! И с ней все в порядке будет…
Они зашли в бар при гостинице, заказали кофе.
Сидели друг напротив друга, держась за руки, точно подростки – пока ждали заказа.
– А что же дальше? – спросила Иванка.
– А дальше надо надеяться.
– Нет, я не о том…
– Что будет с нами? Ты об этом? Я не знаю будущего. Могу только предполагать.
– И что ты предполагаешь? – опять спросила она.
– Вот чего, – он поцеловал сначала одну ее руку, потом другую. – Вот что будет…
Им принесли кофе.
– А помнишь – там, в зимнем саду, под Новый год…
– Все время помню, – шепотом ответил Дмитрий. – Это знак.
– Какой знак?
– Если мы провели новогоднюю ночь вместе – значит, целый год будем вместе.
– Год… не много ли? – с иронией произнесла Иванка. Но не договорила – к столику подошел мужчина, с ноутбуком под мышкой. «Волосов… Писатель. До сих пор тут? – удивилась Иванка. – Как его имя? А, Виктор Андреевич!»
– Добрый вечер, – доброжелательно произнес Волосов. – Извините, что помешал… Но не мог не воспользоваться ситуацией.
Иванка посмотрела на Дмитрия. Тот, понимая ее без слов, кивнул, предлагая писателю сесть за стол.
– Спасибо, я ведь завтра днем уезжаю, – продолжил Волосов. – Вот, Иоанна, подошел с вами попрощаться.
– Прощайте, – сказала Иванка.
– Перед праздниками дописал роман, надо ехать в издательство, заключать договор… Но это к десятому, еще без спеху, – тут же торопливо добавил он и вдруг замялся, глядя на Дмитрия.
– Вы хотите меня о чем-то спросить? – спокойно проговорил тот. – Спрашивайте.
– Я уж и не надеялся… – усмехнулся писатель. – Вот, высидел, вымолил наконец-то и себе аудиенцию… В самый последний момент. Тут, говорят, нехорошие дела стали твориться. Слышали? – Волосов понизил голос. – Дочка у Крюкова пропала?
– Найдут, – сказала Иванка твердо. – Уже ищут.
