спрашивала своего возлюбленного ни о чем – она прижала руки к груди и твердила мысленно: «Только бы она была здесь… Только бы Рита оказалась жива!»
Ключ заскрежетал в замке. Дверь распахнулась, и Гагарин шагнул в темноту. Крикнул оттуда:
– Погоди… Я свет включу.
Через несколько мгновений в прихожей старого дома вспыхнула лампочка. Иванка осторожно перешагнула порог – перед ней простирался длинный коридор, отделанный вагонкой. На стене висело какое-то тряпье, в углу была свалена старая обувь. Тут же стояли лопаты и грабли. Похоже, дом и вправду имел хозяев.
Иванка пошла следом за Гагариным. Оказалась в небольшой комнатушке, обставленной очень бедно. Обшарпанная мебель, голая лампочка под потолком. На стене фотография годов семидесятых прошлого века (судя по прическам и одежде), на ней двое, мужчина и женщина, прикасаясь друг к другу висками, смотрят с портрета, улыбаясь. Наверное, сейчас эти люди – уже на пенсии. Старики, которые выращивают картошку на своем участке под городом…
– Иванка! – крикнул из другой комнаты Гагарин.
– Да! Иду, – отозвалась она.
…Другая комната была хозяйская спальня.
Тоже все бедно, убого, просто. Минимум мебели – голая лампочка едва мерцает под потолком. В углу, за занавеской – широкая, очень высокая двуспальная кровать, вся заваленная матрасами и вылинявшими, пестрыми одеялами.
Возле нее и стоял Дмитрий.
Иванка бросилась к нему, заглянула в ворох тряпья.
На кровати, укутанный в одеяла так, что едва нос торчал, лежал кто-то. Прядь рыжих волос, лоскут огненно-красного платья… У Иванки едва ноги не подкосились.
– Жива? – дрожащим голосом прошептала девушка, потянувшись вперед. Откинула одеяло.
Она. Она! Дочь Крюкова была бледна, под глазами – черные тени. Впавшие щеки. «Три дня она здесь…»
– Рита… Риточка! Почему она молчит? Это… всё?!.
– Ничего не все, – сказал Гагарин. – Сейчас я ее в одеяло заверну… Помогай. Отнесем ее к машине.
– Жива? – опять вскрикнула Иванка, ничего не понимая, находясь в каком-то эмоциональном ступоре.
– Да жива она, жива. Без сознания только. Ты смотри, ей даже замерзнуть не дали. Знаешь зачем? Чтобы подольше мучилась…
– О господи!
Иванка наконец очнулась и принялась помогать Дмитрию – они расстелили одеяло на полу, переложили туда Риту. Та не двигалась, лишь слабо застонала в какой-то момент. Они распутали ей веревки на руках и ногах.
– Рита! Все в порядке… Ты свободна, – ликуя, забормотала Иванка. – Рита, какая ты умничка, дождалась нас!
– Так, давай держи этот край, я другой. Как на носилках… И бегом к машине. Быстрее будет… Дотащишь?
– Только не слишком быстро беги… – попросила Иванка. – Ритка. Риточка! Что ж такое творится-то… – с отчаянием, с мучительным сожалением протянула она.
…Они тащили импровизированные носилки, то и дело проваливаясь в снег – машина бы сюда не подъехала. Но, как ни странно, обратный путь показался Иванке короче – вот они уже на дороге, торопливо затаскивают безвольную, обмякшую, ослабевшую Риту на заднее сиденье авто.
– Воды надо дать. Сколько она без нее… – Гагарин попытался влить в рот девушке немного воды. – Ладно, хоть рот ей смочили. Все, поехали.
Машина не сразу тронулась с места – колеса крутились вхолостую в снегу. Потом рванулась вперед. Гагарин аккуратно развернул ее, и взял направление на Дольск.
Иванка тем временем пыталась дозвониться до Крюкова.
Долго телефон не мог поймать сигнал. Потом, когда уже почти подъехали к Дольску, связь восстановилась.
– Слушаю, – мертвым голосом отозвался Крюков.
– Володя! Мы нашли Риту, – выпалила Иванка, боясь лишь одного – что связь может прерваться. – Она в порядке, только без сознания… Мы везем ее в больницу. Ты где?
Пауза.
– Ты слышишь? Мы нашли ее! Алло?
– Риту? – едва слышно отозвался Крюков.
– Да! Да! Да! – ликующе завопила Иванка. – Она очень слаба… Но она жива! Алло?
– Вы… где?
– Подъезжаем к Дольску. А ты где?
– И я скоро буду… – глухо отозвался Крюков.
– Что говорит? – спросил Дмитрий, когда Иванка нажала на кнопку отбоя.
– Говорит, что тоже скоро будет. Рита, Рита, как ты там?
Девушка не отозвалась, только плаксиво, капризно застонала.
– Вот и в моих видениях она точно так же хныкала, – вдруг задумчиво произнес Гагарин.
Минут через десять они были уже в приемной городской больницы. Сонный, хмурый дежурный врач принялся осматривать Риту, слушал ее сердце.
Уколы, капельница…
– Обезвоживание и истощение. Но ничего, жить будет, – озвучил свой прогноз врач. – А где отец-то? Вот радость-то ему…
Все в маленьком городке, разумеется, уже знали об исчезновении Риты.
И в этот момент, словно услышав слова доктора, в приемный покой ворвался Крюков со своей свитой.
Молча бросился к кровати, на которой лежала Рита, упал на колени. Девушка открыла глаза, облизнула пересохшие, потрескавшиеся губы и прошептала с трудом:
– Па-па?..
«Двое из ларца», Славик и Петрик, стоявшие в дверях приемного покоя, подозрительно зашмыгали носами. У Иванки тоже брызнули из глаз слезы.
– Все, пойдем отсюда, – с отвращением произнес Гагарин и потянул Иванку за рукав. – Дальше без нас разберутся…
…Иванка открыла глаза, повернула голову и обнаружила, что Дмитрия рядом нет. В первый момент ее это расстроило («Ты где? Куда ты убежал от меня?»), но потом она вспомнила о тех событиях, что произошли накануне, и все лишние мысли мигом улетели куда-то.
Она обняла подушку, на которой спал Дмитрий, легла на нее щекой… Подушка едва заметно пахла им, его одеколоном – этот аромат и утешал, и дарил покой.
«Люблю. Как же я люблю…» Иванка блаженно улыбнулась и снова уткнулась лицом в подушку. Очень давно она не испытывала такого счастья. «Словно никогда и не любила раньше. А может, и правда не любила никого, даже Егора… – возразила она самой себе. – Как-то все неискренне было раньше, надуманно все. Как будто не со мной было, а с кем-то другим. А сейчас все по-настоящему. Сейчас – жизнь, настоящая,
И Риту нашли, и с Алисой-то все в порядке оказалось…
Зазвонил сотовый.
– Алло!
– Привет…
– Рита! – обрадовалась Иванка. – Ты как?
– Уже лучше, – голос у Риты был еще слабым, с болезненной хрипотцой. – Я тебе хочу сказать спасибо.
