– Костя хороший человек. Он поймет нас! – с жаром возразила Лара, чувствуя, что вторая слезинка тоже вот-вот вырвется на свободу.
– Нет, Лара, давай закончим этот разговор, – похоже, Игорю совсем расхотелось шутить.
– Ну что, что тебе мешает?! – разозлилась она. – Елена? Она тоже переживет. Видишь, тебе-то я ее простила, прости и ты мне Костю.
– Я ее люблю, – вдруг сказал ее бывший муж. – Потому и не хочу. И не могу по той же причине. Если бы ее не было, то я, возможно, и рассмотрел бы твое предложение, но в данных обстоятельствах обратный ход представляется мне невозможным. Аминь.
– Какой еще аминь? – возмутилась она. – Различай любовь и влюбленность! Скоро у вас это пройдет, и вот тогда ты пожалеешь…
– Лара, я люблю ее, – легко повторил он.
– Ты… ты ее не знаешь! Ты слышал о Терещенко? Меценат и спонсор… Он ее любовник. Я тебе не могу всего рассказать, но он…
– Терещенко? – переспросил Игорь. – А… теперь все понятно. Но у него шансов тоже нет – Елена любит меня.
– Наивный! – с досадой воскликнула Лара. – Ты как был лопухом, так им и остался. Она, твоя Елена…
– Да перестань ты сплетничать! – разозлился Игорь. – Ладно, черт с тобой, я тебе скажу, чтоб ты успокоилась… Я тебе скажу: нас теперь ничто не разлучит с Еленой… Ведь ты обожаешь всякие пафосные вещи? Потому что у нас будет ребенок.
В кафе звучала негромкая музыка, так же негромко переговаривались посетители за соседними столиками, кто-то с железным визгом подвинул тяжелый стул, звякнул колокольчик у дверей, потом на миг в помещение ворвался монотонный уличный шум, но Лара ничего этого не услышала – она словно оглохла. То, над чем она недавно шутила, становилось все более и более серьезным для нее, окружающий мир менялся у нее на глазах. Если недавно она почти с неприязнью отторгала всякие мысли об Игоре, то теперь он почти полностью занимал ее мысли.
– Что? – просипела она, продираясь сквозь вязкую тишину в ушах.
– Ты все прекрасно слышала, – покачал головой Игорь. – Повторять я не хочу. Это нельзя мусолить.
«Как я унизилась, – с тоской подумала она. – Ведь он понял, что под конец я была искренна, что я действительно хотела, чтобы все было как раньше… И что на меня нашло?»
– Я вас поздравляю, – натянуто улыбаясь, произнесла она. – Это так… мило!
– Большое мерси.
– Надеюсь, ты не слишком серьезно воспринял меня? Я шутила, просто шутила. Знаешь, женщине все время хочется испытать на прочность мужчину, который находится рядом с ней.
– Раньше ты такой вредной не была, – усмехнулся он.
– Раньше? Да, раньше… – пробормотала Лара, нечеловеческим усилием воли удерживая поток слезинок, которые рвались на свободу. – Мне пора, Костя ждет… В общем, последними словами мы обменялись, все трогательно и душевно… Я желаю вам с Еленой счастья… А теперь пойду, пожалуй!
Закрыв глаза, она залпом допила свой бокал, ослепительно улыбнулась и ровной походкой направилась к выходу, оставив своего бывшего мужа за столиком одного. Он, кажется, никуда не торопился и только бросил ей вслед сожалеющий взгляд…
Лара чувствовала себя разбитой и уничтоженной. Умом она понимала, что ничего особенного не произошло, что ей уже должны быть безразличны и ее бывший муж, и сожительница ее бывшего мужа, что ее собственная жизнь складывается довольно гладко – вон, даже тропический загар еще не успел смыться, Костя влюблен, как мальчишка… Славный Костя – красавец, добрейший, умнейший человек, мужчина, косая сажень в плечах, именно о таком мечтала для дочери ее мать… Чего еще надо? Почему тоска и сожаление терзают душу? Причем совсем другое сожаление, нежели чем у Игоря…
Прохожие смотрели ей вслед, в витринах и стеклах проезжающих машин отражался ее четкий, высокий силуэт. «Я прекрасна. Я лучше всех. Я лучше этой бледной субтильной мышки… – убеждала Лара саму себя. – Но разве в этом счастье? В чем смысл? Почему так?»
Она почувствовала, что запуталась и совершенно ничего не понимает в этой жизни. Надо было хорошенько подумать, чтобы найти вдруг утерянные ориентиры. Она думала и думала, а они все не находились, все только запутывалось еще больше.
– Что с тобой? – испуганно и подозрительно спросил ее Костя, когда она вернулась домой. – На тебе лица нет.
– Не говори чепухи! – раздраженно сказала Лара, сбрасывая ему на руки тяжелое черное пальто, потом провела ладонью по щекам. – Вот же оно, мое лицо…
– О чем вы говорили? Это секрет, да?
– Сделай-ка мне чаю покрепче… Не секрет – последние слова.
– Что – «последние слова»? – Он тоже не понял сначала.
– Ну, ты же журналист, творческий человек… не мне тебе объяснять. Люди, расставаясь, всегда говорят друг другу последние слова.
– Ложись на диванчик, дорогая, отдохни. Ага, прощание, последние слова… Но мне, например, совсем не хочется болтать с Еленой на прощание.
– Люди-то все разные! – с досадой сказала Лара. – Кому надо, кому не надо…
Она легла на диван и закрыла глаза. Там, в темноте, за закрытыми веками бегали суетливые мысли и никак не желали собраться вместе.
– Кстати, сказать новость? У наших «бывших» в скором времени появится потомство. Каково?
– Да ну! – поразился Костя, держа на подносе чашку чая. – С ума сойти!
– Вот-вот… Что-то такое в этом есть… неприятное…
– Ну, не неприятное, но, во всяком случае…
– Неприятное! – с раздражением возразила Лара. – Ах, Костя, лучше б я с ним не говорила. Он как-то так на меня действует… Убей его, а?
– Дурочка! – Костя с восторгом ее расцеловал. – Я знаю, что с тобой. Тебе просто завидно… Знаешь что? Давай тоже заведем потомство…
– Потомство – потом, – сказала она и попросила Костю оставить ее в покое.
Лара спала и не спала как будто, свернувшись калачиком на диване. Мимо нее проходила вся ее прошлая жизнь, и, пристально разглядывая каждый эпизод ускользнувшего времени, она все больше и больше убеждалась, что была счастлива с Игорем. «Почему же я решила все переменить? – подумала она. – Все же хорошо было… Ах да – я влюбилась. Это святое, ради любви можно от чего угодно отказаться. Я влюбилась… Не я ли недавно сказала Игорю, что надо различать любовь и влюбленность? Постоянное и временное. Нет, у меня с Костей все серьезно! – горячо возразила она сама себе. – Кыш, дурацкие мысли! Я немного посплю, а когда проснусь, все будет как раньше, ни тревог, ни забот…»
Проснувшись на следующий день – мрачный и хмурый день поздней осени, Лара обнаружила, что легче ей не стало. Даже более того – пробудившись, она сразу стала думать об Игоре. И чем дальше, тем сильнее тосковала по нему. Костя ушел, а она осталась дома, перезвонила Носковой и наврала что-то про простуду – работать в таком настроении Лара не желала.
Но в одиночестве тоска еще сильнее заела ее, и Лара даже пожалела, что осталась дома. Надо было чем-то заняться, отвлечься – и она не придумала ничего лучше, как поехать к матери.
– Боже мой! – возопила Анна Георгиевна еще на пороге, кутаясь в пеструю павлово-посадскую шаль.
– Что, что такое? – привычно испугалась Лара, распахивая дверцы пронафталиненного шифоньера, где было зеркало.
– Как же ты хорошо выглядишь!
– Да ну тебя, ма! – рассердилась Лара. – Когда я жила с Игорем, выглядела отвратительно, а теперь, когда с Костей…
– Что ж, все вполне объяснимо, – торжественно заявила Анна Георгиевна. – Был плохой муж, а теперь хороший.
