симфонию отдыха. После каждого окрика ребенок сникал, но детство брало свое, и подальше от лежащей мамы можно было чувствовать себя свободней и даже веселиться. Бедный ребенок был выдрессирован так, что на каждый шаг просил разрешения.
– Мама, а можно я к той лесенке подойду?
– Нет! Здесь играй!
– Ну я не буду близко к воде подходить!
– Я тебе что сказала?! Играй тут или ляжь!
Избегая слушать этот диалог я медленно вошел в воду и поплыл вдоль берега, завернул в темную таинственную пещеру, где малейший плеск воды гулко отражался каменными сводами, снова на свет, вокруг крохотного скалистого островка. Долго лежал на спине, глядя, как отвесные стены круто поднимаются из воды, уходя вверх, а там сияет пронзительно голубое небо, по которому проносятся чайки. Море здесь совсем рядом. Даже задремал немного среди этой красоты, а когда вернулся, ребенок, получивший, наконец, разрешение искупаться, был счастлив. Мама тем временем усердно натирала свое мощное тело кремом. Посидела, позагарала. Потом поднялась, фигура – широкоэкранный телевизор на коротких ножках – и пошла к воде.
– Мама, нельзя! – предупредительно крикнула девочка, показывая на табличку, где большими ясными буквами: и кириллицей, и латиницей, на трех языках: английском, русском и греческом просили не пользоваться кремами перед купанием. – Здесь не разрешают купаться, с кремом, – предупредительно пояснил ребенок.
– Не твое дело! – рявкнула мама и плюхнулась в воду.
Я оделся и уже направился к выходу, как вдруг обратил внимание на женщину, расположившуюся в шезлонге чуть поодаль в компании двоих мужчин. Не только, потому что она была красивая. Что-то знакомое показалось в ее облике. Странно. Миновав кассу, поднимаясь к дороге – определенно что-то знакомое – настырно продирался в буреломы памяти. И в автобусе как ударило – уж не Наташа ли?!
На следующий день с утра отправился на озеро. Водитель был другой, так что отвечать за развал Союза мне не пришлось, да и дорога уже стала знакомой. Еще недавно по этой самой дороге из Лагонисси в Афины ездил на своем белом джипе «Тойота» знаменитый Саша Македонский.
Солоник, Козленок, Татарин… Сколько известных имен соотечественников связано с Грецией!
Изумительное апрельское утро, свежее дыхание близкого моря и маленький рай в провале на берегу чудного озера. Широкоэкранной толкушки, к счастью, не было, и ничто не нарушало гармонии светлого утра. Двое мужчин уже сидели в шезлонгах на прежнем месте. Вчерашней красавицы среди них не было. Но еще рано. Я расположился поблизости и снова положил свой пакет так, чтобы яркая надпись: «Москва. Ресторан „Прага“», была хорошо видна всякому без труда. Не прошло и получаса, она появилась. Приветливо поздоровалась с мужчинами, подставила щечку, куда они с удовольствием чмокнули, и устроилась на зарезервированном для нее, шезлонге. Скоро подошел еще один мужчина, и все трое его приветствовали. Компания солидная. Если и средний класс, то явно его вершки. Пялиться было неудобно. Я пристроился поближе и навострил уши. Один из мужчин был явно не греком – говорил в основном по-английски. Другие двое, пожалуй, афиняне. Она свободно говорила и по-английски, причем без жесткого греческого акцента, и по-гречески. Определить в её речи славянский акцент не получалось.
Я лежал, слушал их немногословную спокойную речь, время от времени бросая короткие взгляды на эту странно знакомую красавицу. Она или нет?! Развернул свой пакет с русской надписью так, чтобы она могла ее рассмотреть, надеясь, что выражение ее лица, как-то даст мне понять, знает она русский или нет. Если это, действительно, Наташа, можно было бы подойти поговорить, вспомнить общих знакомых. Неизвестно только, приятно ей это будет или нет. И почему это так меня волнует?
Таис, Маргарита, Наташа… За этими именами какая-то незримая магическая константа. А теперь еще эта странно «знакомая» незнакомка —
«Связующее легкое звено
меж образом и призраком твоим».
Большая и веселая компания ворвалась вдруг в этот тихий райский уголок, и даже не надо было различать слова, чтобы понять – наши! Четверо парней и две девчонки расположились в центре площадки, из больших сумок достали еду, бутылки, стаканы, и понеслась… Оживленные, как цыганский табор, быстро выпили, быстро закусили… И по новой. Включили на полную мощность магнитофон. И опять. Голоса становились все громче, крикливее. Интонации развязней. Наши люди не разговаривают друг с другом – они вечно кому-то что-то доказывают, убеждают, агитируют, подавляют, забалтывают и вешают лапшу. И под музыку. Тоже громкую. И конечно с использованием, как раньше называли, «ненормативной» – устаревшее определение – сейчас эта лексика у нас самая нормативная. Затеяли играть в карты, весело, с азартом. Скоро кроме них и их музыки уже никого и ничего не было слышно. Весь провал переполнился развязным трепом и матершиной. Но что удивительно, один вдруг сказал с некоторой долей смущения самому голосистому:
– Ты, это, потише, что ли!
Тот с картами в руке, привстав на коленях, бедовым взглядом 12-летнего подростка оглядел окружающих.
– Греки, бля! Они же ни хуя не понимают! – озорно воскликнул и заливисто засмеялся.
Будто тень пролетела по лицу прекрасной незнакомки. Или показалось? Я быстренько схватил свой пакет и свернул его так, чтобы русской надписи не было видно.
Соотечественники, бля! Вот уж действительно, хорошо там, где нас нет!
Как же легко можно все испохабить! Даже такое удивительное место! И никуда не спрячешься! Родина везде достанет! Долго в цепях нас держали, но сегодня Европа держись – русские идут! Кто этих придурков выпустил без намордников?! И зачем они здесь?!
Чтобы прочертить хотя бы единственную на всех культурную извилину в мозгах этих уродов, годы нужны! Годы напряженной работы национальной элиты, государственной системы, школы, семьи… И другие родители.
Не спорю, я тоже иной раз хорош бываю. Но мне простительно – трудное детство. И я, по крайней мере, стараюсь эволюционировать! А эти козлы не хотят! Или не могут? Может, они вообще не знают, что это такое.
Словно рассыпалось в прах моё метафизическое сооружение, связующее времена и страны, а загадочная константа – далекий образ, оживающий вдруг время от времени в реальных женщинах, растаял в пронзительной синеве неба. Захлопнулись тонкие миры.
На закате Пятого Солнца
Страну ломает как наркоманку, неожиданно резко расставшуюся с опьяняющей иллюзией светлого будущего с коммунистами ли, без них. Свободой в первую очередь воспользовались такие деятели, которых и близко к ней подпускать опасно! Хамство поперло изо всех щелей! Только за границей и отдохнешь от свинцовых и прочих мерзостей.
И вот лежу я на берегу Красного моря – к северу пирамиды, к югу древние храмы, на западе пустыня – и думаю о Родине. Чего я о ней думаю, зачем настроение порчу?! И какого черта меня сюда занесло?! Дома дел по горло, а я валяюсь! Кругом полно соотечественников. Чего носит?! Ни один народ сейчас так не тусуется, как наш. Причем сразу по всем направлениям. Наверное, чтобы хоть на время отпуска почувствовать себя человеком вдали от Родины. И чем дальше, тем лучше.
Только найти страну, где хорошо, потому что нас нет, уже нереально.
Лежу, подвожу баланс. Большевизм, волюнтаризм, застой, перестройка, революция – реконструкция – и снова застой! Чего добились?! От воров и бандитов экономике и населению урон больше, чем раньше от ВПК. КГБ снова у власти. От мяса все равно придется отказаться – свое давно съели, а на Западе и Востоке то ящур, то коровье бешенство, то куриный грипп. Все самое ценное гоним за бесценок направо и налево. И если раньше были сырьевой базой Запада, то теперь мы просто сырьевая база для всех, кому не лень. Головастые студенты уезжают, едва успев закончить ВУЗы. От кого произошел человек, так и не выяснили. Даже с динозаврами разобраться не можем! На прошлой неделе по радио сообщили, что где-то на южных
