– Легкой смерти, – кивнул Леха.
Развернулся и побрел вдоль стены на север. Где-то там должен быть проход…
Даже не помнил, как добежал до Кремневой долины. На полном автопилоте. Ничего не хотелось. Ни-че- го.
Добрел до укромной площадки между двумя большими валунами, плюхнулся на плоский камень. Подобрал под себя ноги, сжался в комок…
Иногда так хочется, чтобы все вокруг оказалось сном…
А лучше – заснуть внутри этого сна и вообще никогда не просыпаться…
Разом навалилась вся тяжесть этого бесконечного дня, тянущегося с прошлой ночи, никак не кончаясь. От Пупса с его шестерками – к нефтяной вышке, к Гнусмасу и охранникам. Через объявления и то, что устроила Тхели, – к немцам и каперам. И бесконечные поиски на плато, погоня, перегоревшие надежды… Все это навалилось, утаскивая в сон. Мутный и душный, но хоть какое-то облегчение и забытье…
В бок ткнули.
Леха зашипел, не открывая глаз. Только же закрыл… Отвалите от меня все, ничего не хочу!
Не тут-то было. В бок ткнули еще раз, сильнее. И наконец просто пнули.
Спать хотелось ужасно, но пинок – это уж чересчур. Особенно под броневой нарост, куда программеры пришили бычьей аватаре комок нервов…
– Какого дьявола! – прошипел Леха и вскочил.
– О! – восхитился сатир. – Еще и огрызается, рогатое! Только посмотрите на него!
Черт бы его побрал! И чего его принесло, этого паразита…
– Давай вставай, парнокопытное. Давай… Хватит дрыхнуть без задних ног… Вставай…
Потрепаться захотелось, что ли? Нашел время, чтоб его! Перетопчется.
Леха повалился обратно на камень, закрыл глаза, но сатир тут же ткнул в бок обеими ручонками.
– Ну что тебе? – сказал Леха, моргая. – Дай поспать. Отвяжись…
– Ну ты наха-ал, паря!
Сатир покачал головой, отказываясь верить своим глазам. Даже прицокнул от возмущения. Упер руки в бока и сварливо заблеял:
– Значит, как позавтракать теплой немецкой кровушкой на халявку, так это мы завсегда, побольше и можно без хлеба. А как оттанцовывать угощение, так сразу дохлым бараном прикидываться, да?
– Слушай, я только лег…
– Ну ты суро-ок, – сказал сатир и махнул рукой на небо. Ковш Большой Медведицы успел сделать почти треть оборота. – Восемь часов уже дрыхнешь! А каперы тебя все охраняют!
– Охраняют?… – тупо пробормотал Леха.
Сон был тяжелый, и все вокруг – словно разбитая и перемешанная мозаика. Звезды, сатир, камни под ногами… Тевтоны, череп и молнии на эмблеме каперов, развороченный джип… Хрипловатый голос черной гарпии – и слезы в глазах Алисы…
– Да, представь себе, охраняют! Всю ночь с той стороны скалы сидят, в пустыню пялятся. Или ты думаешь, немцы отступятся? После того как они на форуме, на глазах у всех, сами же вызвали других на турнир, кто больше раз тебя замочит, а сами пока не то что ни разу тебя не прибили, так еще и два раза теплой кровушкой напоили? Своей же…
Леха мотнул головой, чтобы в голове прояснилось.
Кажется, была какая-то мысль, когда засыпал. И вот сейчас мелькнула – и пропала. Даже не мысль, а воспоминание о мысли. Что-то важное было. Эх, вспомнить бы…
– Давай, продирай глаза и вперед!
– Так темно же еще…
– Пока добежишь, как раз рассветет. Сколько каперы могут тебя охранять? Возьмут да и свалят отсюда отсыпаться! И опять один останешься. Они уже сутки тут безвылазно сидят! Или, думаешь, они железные?
Леха вздохнул – ну а что тут скажешь?
– Вот-вот. Так что вперед – и с песней! Они и так уже на гуманизме к тебе лишились штуки полторы баксов. Да еще и с немцами поцапались. А это еще никому просто так с рук не сходило… Так что ты им теперь должен оттанцевать так, что…
Сатир покачал головой. Видно, даже на его бескостный язык сразу не приходили слова, способные описать нужную степень признательности.
И вдруг нахмурился, разглядывая Леху.
– Ну чего стоим, кого ждем?
Леха тоже разглядывал сатира.
Отупение после жесткого пробуждения отступило, и…
Все-таки сон хорошо прочищает мозги. Раскладывает все по полочкам. И сразу видно, где чего не хватает.
