Перед первыми блиндажными дубами сгустилось туманное облачко, раскололось синим всполохом – и на камни выпал белый кабан. Тот альбинос, маленький и тщедушный. Вскочил с четверенек и метнулся в лес. Бм-м. Бм-м. Бм-м…
Еще одно облачко. Распоролось всполохом – и возле опушки выбросило еще одного кабана.
Но этот в лес не бросился. Каштановый, с золотой искоркой в пятачке – Клык. Это он у них держит масть. Только сейчас от былой вальяжности и следа не осталось. Стискивая свою стальную дубину обеими руками, он напряженно замер – кажется, отсюда зубовный скрежет слышно! – и лишь вздрагивал всем телом, словно кто-то невидимый кружил вокруг него и вгонял в шкуру иголки.
Но не бежал в лес, стоял и терпел. Чего-то ждал, Бм-м, бм-м…
И еще туманное облачко. Выкинуло опять белого. Он шмякнулся на камни, стал подниматься… тут Клык в очередной раз вздрогнул. Альбиноса скрутило, выгнуло дугой, и он рухнул опять на камни, визжа, как резаная свинья.
Тут же вскочил, метнулся к опушке, ничего не замечая вокруг, но Клык нагнал его и схватил за шкирку. Альбинос все рвался к лесу, но Клык его держал, как собаку на ошейнике.
Бм-м, бм-м, бм-м…
И все стихло. И взрывы, и автоматные очереди. Альбинос, не переставая, сучил ручками и копытами, но Клык крепко держал его за шкирку. Сам тоже вздрагивал от боли, но не бежал в лес и альбиносу не давал.
Возле них сгустилось еще одно облачко, и из него выпал розовый кабан – Черноух, хотя черного уха отсюда и не разглядеть. Рванулся к лесу, но остановился – Клык окликнул его, махнул рукой, призывая к себе.
Только теперь он рискнул опустить альбиноса на землю. Но совсем не отпустил. Продолжал удерживать за шкирку, чтобы не убежал. Подождал, пока подойдет Черноух, и все трое побежали в лес.
То и дело вздрагивая от боли. Шарахаясь и оступаясь, словно шли по битому стеклу…
Минуту все было тихо, а потом как посыпалось: бм-м, бм-м, бм-м, бм-м!… Взрывы шли один за другим, почти сливаясь. Грохотало и грохотало, без малейшего перерыва… И вдруг стихло, как отрезало.
Стало тихо-тихо, лишь отдаленно гудел в ушах ветер от озер, от вечно клубящихся над ними облаков.
Леха глядел на опушку – но туманные шары там больше не появлялись…
– Ну что, рогатенький, как тебе?
Леха вздрогнул и обернулся, оступившись на предательской гальке. Чуть не рухнул на бок.
Сзади на валуне расселся сатир. И когда успел подобраться? Не было же его…
– Совесть не мучает? – мрачно осведомился сатир.
Леха нахмурился. Что за дурацкие шутки?
– Что невинной овечкой смотришь, рожа рогатая? Сдается мне, это все из-за тебя.
– Да я-то тут при чем?… – опешил Леха.
– Так прямо и ни при чем? – хмыкнул сатир.
– Да что я сделал-то?!
– О! Вот они тебе сейчас все и объяснят… – Сатир уже не глядел на Леху. На опушке показались кабаны. Не выпали из облачков, а вышли из леса самым обычным образом. Все трое. Альбинос вскинул руку, указывая на Леху и сатира. Троица развернулась и решительно зашагала прямо сюда.
– Значит, так, рогатое, – тихо и быстро забормотал сатир. – Хвост пистолетом, а сам в кильватере. Усек? Поддакивай поувереннее, ну и вообще… понаглее. Ну а рожа у тебя и так… врагу не пожелаешь.
Леха хмуро молчал, пытаясь собраться с мыслями после мутного сна. Глядя на шагающих сюда кабанов. Расстояние быстро таяло.
– Ну, не школьница, короче! – уже почти шептал сатир, умудряясь шевелить только самым уголком губ. – Не сливать, иначе сожрут. Понял, да?
Вдруг приосанился, упер руки в боки и выступил вперед.
– Куда топаем, кабанье? Желуди в той стороне.
– Ты не лезь, – мрачно посоветовал ему Клык.
– Че замер?! – тут же выдвинулся вперед альбинос – Чтобы тебя тут вообще не стояло, и уже пять минут как! Намек понял, нет? Ну?! Одно копыто здесь, другой рог там! Время пошло!
– Коз-зел… – добавил черноухий и сплюнул. Но на сатира это впечатления не произвело.
– Этче? – хмыкнул он и покрутил головой, отказываясь верить собственным ушам. – Этче такое, я не понял? Типа, рогами померяться приспичило? С-сынки…
Альбинос покосился на Клыка. Черноух сразу надвинулся на сатира, но Клык положил руку ему на плечо.
– Подожди… – И, через голову сатира, словно того тут вообще не было, заговорил с Лехой: – Ты где охотишься?
Но сатира трудно было обескуражить.
– Вляпалка вблудная, ты откуда вылез-то, вообще? – почти нежно спросил он Клыка, – Че за предъявы без регалок? В терпилы намылился? Так ты только попроси…
