скоро получит и депутатский мандат, вместе с парламентской неприкосновенностью.
— Точнее, тогда у него будет узаконенная неприкосновенность, а фактическая неприкосновенность у сына губернатора Захарова уже есть…
Это Стас уже сам сказал в камеру. И после этих слов в студии повисла пауза. Программа перешагнула опасную черту. Никто из присутствующих не смел представить, что всемогущего «деда» можно так вот «прикладывать», в прямом эфире на глазах многотысячной аудитории. А в том, что, «засветив» неблаговидные дела «семьи», прикладывают самого губернатора, никто не сомневался. Это шокировало. И гости студии еще не могли это переварить. Хотя уже понимали, что невольно участвуют в каком-то бунте.
И тут Настя добила вопросом, о том, сколько же это может стоить? Все замерли. Еще две минуты назад, сидя на своих местах, приглашенные эксперты чувствовали себя в безопасности, и только со стороны наблюдали, как журналисты телешоу забредали все глубже в интимное логово власти, и это даже приятно щекотало нервы. Но теперь, вдруг получалось, что и сами приглашенные эксперты могут остаться беззащитными перед микрофоном, когда все внимание уже на тебя. А промолчать оказывалось стыдно перед знакомыми справа и слева в студии!
Поэтому все взгляды сейчас устремились на профессора-архитектора, который замешкался с ответом. В академической среде Вадим Германович Сушинский всегда слыл бунтарем и оригиналом. Но сейчас профессор медлил с ответом. Запустив пальцы в кудрявую, с сильной проседью шевелюру, он шевелил губами, и за стеклами элегантных очков в тонкой оправе, заводил вверх зрачки глаз. А гости студии переживали эту, взятую им паузу, как, наверное, в Испании публика на корриде ждет взмаха алого плаща почему-то медлящего матадора.
— Трудно сказать, Настенька, — наконец прервал паузу профессор. — Но проект, явно разрабатывался не у нас, и стоимость только самого проекта, по самым скромным оценкам, не может быть ниже ста тысяч евро. Если прибавить сюда возведение здания, его отделку, работу на прилегающих территориях, и цену самой земли, это не может стоить меньше трех миллионов в твердой валюте. А скорее всего, стоит еще дороже.
Зал перевел дух, и скандал ринулся наружу. Ведущие передавали микрофон гостям, а потом подолгу не могли прервать говорящих. В студии закипела интеллигентная форма русского бунта. Когда все наперебой торопятся выказать доблесть и ум, в общей внезапной погоне за справедливостью. Как ни странно, людей подстегивал особый вид страха: не выглядеть робко на фоне других, когда тебя показывают на весь город. Поэтому в студии торопились открыто говорить то, что последнее время обсуждается снова на кухнях, между своими, и от греха подальше.
Досталось всем. Начав с сына губернатора, быстро перескочили на детей федеральных государственных деятелей эпохи прихода силовиков в российскую политику. В Москве наследники громких фамилий, часто фигурировали в прессе. Им достаются высокие посты в солидных банках. Сын влиятельного вице-премьера на «Мерседесе», якобы сбил насмерть пешехода? Но та история, едва мелькнув по краю информационного пространства, моментально исчезла.
Зато куда известнее оказалась история с сыном президента соседней страны, которую после развала Советского Союза мало кто научился считать отдельным государством. Российские СМИ долго и во всех подробностях разжевывали, как 18-летний отпрыск президента разъезжает на роскошном БМВ за 100 тысяч евро, неизвестно каким спонсором подаренном. И пользуется телефоном «Vertu», который отделывается золотом и платиной. Цифры зашкаливали, поэтому обсуждение в студии, начинало понемногу превращаться в нескончаемый поток упреков.
— Бессовестные! При советской власти тоже было много несправедливости, но вот такого откровенного, наглого воровства все-таки не было! — сверкая глазами, выкрикивала в микрофон немолодая женщина, директор областной библиотеки. Настя не могла убрать от нее микрофон на полуслове, а та никак не собиралась остановиться.
Стасу было необходимо перевести дискуссию в другое русло, чтобы программа не превратилась в суетливую и заурядную ругань, хоть чуть-чуть затронув саму природу власти.
Андреев подал сигнал режиссеру, и как только Валера навел на него свою камеру — Стас заговорил, не считаясь с тем, что перекрывает предыдущий затянувшийся монолог.
— Почему ни у кого не вызывает отторжение, например, династия врачей? Дети врачей массово поступают в медицинские институты. И никто не протестует. А вы думаете, власть не требует от политической элиты своих навыков и «семейных секретов», передаваемых из поколения в поколение? Династии возникают в любом обществе. Стало модно с уважением относиться, например, к старинным дворянским фамилиям. Давайте будем терпимее к нынешним наследникам власти! И тогда через поколение нами будут править образованные люди, впитавшие управленческий опыт не первого поколения и не стремящиеся, быстрее урвать свой кусок…
Положив микрофон, Стас понял, что в обычной жизни, наверное, втянул бы голову в плечи, такая на него сейчас обрушится волна гнева. Но, сидя на комментаторском месте, он чувствовал только бодрость, сознательно провоцируя аудиторию на взрыв негодования.
Первым до микрофона добрался профессор-диссидент.
— Общество никогда не будет свободным без свободных СМИ, — с грустью, не без надрыва произнес он. — Но как быть, если у нас даже сами журналисты настолько готовы гнуть спины перед начальством, что им чуть ли не наследственную монархию подавай? Вы что же, предлагаете выращивать наших будущих начальников в этаких инкубаторах роскоши и считаете, что там они наберутся мудрости?!..
Дальше снова спорили. Известный в городе востоковед неожиданно поддержал Стаса. Он привел в пример Индию, которой полувека правит наследственная династия Ганди. Сам Ганди, его дочь Индира Ганди, ее сын Раджив Ганди. Их всех избирали демократическим голосованием, но все равно получается династия. Наследник великого рода в качестве правителя людям больше импонирует, чем нахрапистый выскочка.
Время программы мчалось к завершению с катастрофической быстротой. В наушнике Стаса, голос Светки уже дважды напоминал, что первоначальный сценарий летит к чертям. И уже две музыкальные паузы не состоялись. Наконец, погрустневший голос смирившейся Светки сказал ему, что осталось десять минут и программу пора сворачивать, так или иначе. А Стас не в силах был остановить скандальную дискуссию.
Микрофон все еще был в руках у архитектора-диссидента. При этом он обернулся к Стасу и обращался лично к нему.
— Не элита они, молодой человек. А раковая опухоль! — произнес сутуловатый диссидент, набирая тон. — Что останется после такой в кавычках «элиты» будущим поколениям? Великие свершения, или только кичливые особняки, ярмарка тщеславия по берегам природоохранных зон! В чем их превосходство над всеми нами? В обильном рационе питания?! В роскошных жилищах?! Это скорее напоминает характеристики племенного скота, который тоже принято называть элитным…
По студии пошел шепоток. Многие решили, что Вадим Германович хватил через край. Сравнение со скотом, пусть даже и элитным, прозвучало бестактно и это многим бросилось в глаза.
— Спасибо, Вадим Германович! — перехватил инициативу, включившись на полуслове, Игорь Ковальчук. — Но наши режиссеры мне подсказывают, что время программы неумолимо истекает.
— Подожди, Игорь! — прервал коллегу Стас и, увидев, что камера следует за ним начал потихоньку спускаться по лестнице в зал, не переставая говорить.
— У нас сегодня весь сценарий программы оказался скомкан, — признался он. — Но, я думаю, никто сейчас не жалеет, что так сложилось. Потому что все сказали, что хотели. Однако, остался один, главный вопрос, иначе разговор будет не закончен…
Тут Андреев дал знак Валере, как они заранее условились, крупно навести камеру на одно из пустых кресел в первом ряду.
— Если бы в этом кресле сидел губернатор области Анатолий Тимофеевич Захаров, мы уверены — он ответил бы на многие прозвучавшие вопросы. Ведь никто лучше губернатора не знает, что на самом деле можно, а чего нельзя власти. Но сегодня кресло для губернатора пустовало. Анатолий Тимофеевич! Мы приглашаем вас принять участие в следующем прямом эфире нашего ток-шоу! А на прощание, чтобы немного снять страсти, бушевавшие сегодня в студии, я предлагаю послушать музыку великого композитора
