– Он прекрасно знал, что тебе это не понравится! – возражает латиноамериканец.- Чисто технически он, возможно, тебя и не предал, но, по существу, то, что он собирается сделать, – самое настоящее, притом крупное предательство.
Я киваю, как будто Артуро может меня видеть. В конце концов, мне ведь нетрудно представить, какие жесты он делает свободной рукой разговаривая со мной по телефону.
– Я с тобой согласен. Уверен, что для Йена ни с чем не сравнимое удовольствие – натянуть мне нос. Но, кажется, мы вовремя схватили его за руку. Надеюсь, что мы сможем помешать ему.
Артуро молчит.
– Ну? – подгоняю его я.
– Я сделал несколько звонков до того, как ты позвонил. Возможно, что сделка уже состоялась.
– Ты уверен?
– Не на сто процентов. Понимаешь, мне не удалось достать никого со стороны Тинделла. Я поручил брокеру закинуть удочку к Дирингам, прощупать, согласятся ли они на какие-нибудь предложения с нашей стороны. Они не проявили никакого интереса, даже слушать не стали.
– Черт! – говорю я. Твердо зная, что в худшем случае мне просто придется вынудить Йена прекратить свои действия, предпочтительней было бы, чтобы он не узнал о моем участии. Йен полезнее мне, когда не дуется. Кроме того, нет никакой гарантии, что другие действующие лица этой сделки в случае чего не обойдутся без Тинделла.
– Дай мне срок до конца следующей недели.
Постараюсь что-нибудь сделать, – просит Артуро.
Я соглашаюсь, потом говорю:
– Без помощи Риты мы бы ни о чем не узнали. Я хочу, чтобы ты повысил ей зарплату.
– Об этом точно узнает Тинделл. Это его насторожит.
– Пускай. Девочка честолюбива. Она учится на юриста. Когда выучится, нам будет полезно, чтобы она поработала с Тинделлом.
Артуро ухмыляется:
– Представляю, как он обрадуется!
– Ничего, привыкнет.
– Да я-то не возражаю. Можно тослать ее к Йену и пораньше, если хочешь.
Я обдумываю предложение. Нужно ли, чтобы Рита прямо сейчас стала официальным помощником Тинделла?
– Нет, – наконец отвечаю я. – Пожалуй, она будет нам полезнее на своем теперешнем месте, где через нее проходят все звонки и вся почта.
– Ну и ладно, – подытоживает Артуро.
– И вот еще что, Артуро, – вспоминаю я и рассказываю ему о лодке «Доктор РХ».
5
Красный «корвет» и серебристый «мерседес» по-прежнему, как и четыре года назад, припаркованы на стоянке Монти. Я смотрю, как блестят их отполированные бока, и одобрительно киваю. То, что мне четыре года было не до машин, а они по-прежнему здесь, к моим услугам, и выглядят как новенькие, говорит о старании Артуро.
– Хочу прокатиться вот на этой. – Генри указывает на «корвет».
Иногда сходство Генри с матерью просто поражает меня. Он инстинктивно сделал тот же выбор, что и она в свое время. Он, как и Элизабет, тянется ко всему скоростному. Положив сыну руку на плечо, говорю:
– Разумеется… Но мы поедем на ней, когда будем только вдвоем. А сегодня с нами поедет Рита.
Мы подождем ее здесь.
Мальчик смотрит вверх, на верхние этажи здания «Монро».
– Но разве она не там?
– Сегодня – нет, – отвечаю я, проверяя часы.- Мы договорились встретиться здесь в половине одиннадцатого.
Приподняв Генри, я сажаю его на капот «корвета». Он сидит и болтает ногами.
– У нас еще по крайней мере пятнадцать минут до ее прихода.
Я прислоняюсь к капоту рядом с Генри.
Сзади нас, у пристани, заводится большой «гаттерас». Шум такой, что разговаривать невозможно. Выждав несколько секунд, пока рев не переходит в ровное урчание, говорю:
– Сегодня суббота. Ты заметил, сколько в бухте лодок с самого утра? Посмотри. – И я указываю
на армию велосипедистов и совершающих утреннюю пробежку по набережной. – Ты здесь видишь здесь кого-нибудь в деловом костюме?
Генри мотает головой:
– Нет.
– Правильно. – Я ерошу его волосы. – Сегодня большинство людей не работает.
– И ты не должен сегодня работать, папа?
Я вспоминаю о бесчисленных делах, которые ждут меня на острове, о моих постоянных заботах о Генри и улыбаюсь:
– Да, не должен.
Дальше мы с Генри ждем молча. Белое облачко, уже набухающее дождем, на миг закрывает от нас солнце, а потом проплывает мимо, в сторону национального парка «Эверглейдс». Я смотрю облаку вслед, зная, что весь день оно проведет, подпитываясь влажным воздухом, увеличиваясь в размерах, постепенно темнея и мрачнея, а потом помчится на восток и начнет грозить нам дождем после обеда.
На стоянку Монти прибывают автомобили. Привозят рыбаков и яхтсменов, нагруженных снастями, служащих ближайшего ресторана. Иногда машины подкатывают прямо к пристани. Их пассажиры потом пересаживаются на катера, идущие на юг, на Обеденный риф, где в выходные проводятся различные увеселения. Наконец подъезжает изящная голубая машина Рита машет нам рукой из окна. Мы с Генри машем в ответ.
– Она была добрая, когда мы заходили в офис, папа. Она мне нравится. А тебе?
Я пожимаю плечами:
– Ничего… Она мне нравится, насколько может нравиться…
– …обыкновенный человек, – заканчивает Генри мою любимую формулировку и смеется.
– Вот именно,- улыбаюсь я, слегка щекочу Генри, он хихикает.
Но когда она выходит из машины и идет к нам, мне приходится признать, что Рита Сантьяго в облегающих джинсах и простой желтой хлопчатобумажной майке выглядит весьма впечатляюще.
– Мистер де ла Сангре… Питер, – говорит она, протягивая мне руку,- надеюсь, я не заставила вас с Генри долго ждать.
Я пожимаю ей руку и снова обнаруживаю, что ее прикосновение мне гораздо приятнее, чем хотелось бы.
– Все нормально. – Отпускаю ее руку, сожалея о прерванном контакте. – Мы с Генри с удовольствием подышали утренним воздухом.
Рита тоже делает глубокий вдох:
– Сегодня чудесный день, правда? Жаль, что мы не собираемся куда-нибудь за город.
– Я хочу прокатиться вон в той машине. – Генри указывает на «корвет». – Но папа говорит, что
нельзя… что с вами мы туда не влезем.
– Вот как? – Рита смотрит мне в глаза. – Не понимаю, почему нельзя. Если, конечно, ты, Генри, не возражаешь сесть ко мне на колени. Тогда бы мы все поместились.
– Можно, папа? – загорается Генри. – Можно?
По желанию Риты и Генри я поднимаю верх.
