– Я хочу, чтобы ты стала моей дамой сердца, Ванда.
Я вижу в ее глазах отражение своего лица, к которому я никак не могу привыкнуть.
– Я вовсе не принцесса, рыцарь Тим…
У нее странный голос. Отстраненный и немного мечтательный. Словно она говорит это только для себя.
– Дракон, тать ночной, злая колдунья на пути рыцаря – это ближе…
Грустная прощальная улыбка… И прежде чем я успеваю хоть что-то сказать, она переворачивается, ставит ногу мне на живот и легко отталкивается, оставляя свою перчатку в моей руке. Ванда падает вниз, я улетаю все выше… Теряю ее из виду. Как мне кажется – навсегда. Так и не успев ничего понять, я бросаюсь за ней, пикирую вниз…
Не вижу пола, еле успеваю затормозить. Падаю, поднимаюсь, бегу, прыгаю через столы, через удивленные лица, через напитки и разговоры… Вылетаю из бара, по коридору, направо, теперь прямо…
Я вернулся через пару часов. Один.
Желание было одно – напиться.
– Что будете заказывать?
Фраза отдалась эхом сотен историй. Я поморщился. Я помню только одно название напитка.
– «Сори»…
За прекрасных дам, Ванда… И за идиотов, которые не могут их удержать.
Тот напиток, который принесла Ванда… Не знаю, что это было, но не «Сори» точно… Настоящий «Сори» был прозрачным, никаких шквачей в нем не наблюдалось, и никакого послевкусия не было вообще. Ни третьего, ни первого.
Гадость.
– Что у нас дальше по списку?
– «Белла», милорд Тим.
– Давай!
Бармен лихо подхватил пустой стакан и поставил передо мной очередной напиток. «Белла» искрилась, шипела и что-то тихо напевала. Хотя после «Августина» и бледного гномика, который заботливо поил меня с ложечки этим напитком богов, я уже не особо понимал, чьей фантазии – виноделов или моей – принадлежит тот или иной феномен. Зря я, наверное, но, когда Ванда ушла, мне было так одиноко… Поэтому идея изучить всю винную карту в алфавитном порядке показалась довольно привлекательной… Тем более мне нужен был новый любимый напиток, взамен этого дурацкого «Сори». Пока я нашел только один коктейль, вполне годный к употреблению. Правда, после того, как я обрадовался, что мне не дерет горло, сердце не замирает и на темечке не вырастают рога (как, например, после «Армагеддона»), я разочарованно обнаружил, что пью простую воду, немного отдающую лимонной кислотой и чем-то еще, абсолютно неуловимым. Коктейль носил судьбоносное название «Амнезия». Все верно: когда ничего не помнишь, тебе пусто, все немного кислит, и в голове витает что-то неуловимое, а ты никак не можешь понять, что. Этот коктейль завоевал мое сердце и серьезно претендовал на звание «любимого». Хотя я только на второй букве… Посмотрим что будет дальше.
«А дальше я сопьюсь, вот что. К чертовой матери». Мысль пришла внезапно и, как ни странно, меня развеселила. Особенно тем, что выплыла из моего лба фиолетовым облаком и улетела к невидимому потолку, грязно ругаясь. Мысли у меня начали материализовываться после «Аристотеля». Парочка лежала у меня на коленях и что-то невнятно бормотала. Что это были за мысли, я уже не помню. Мысль о Ванде выглядела как Ванда, но весной не пахла. Пахла безнадегой. Она сидела рядом, демонстративно отвернувшись. На мои попытки заговорить – не реагировала, на попытки дотронуться – растворялась. Я разозлился и хотел было перестать ее думать, но пожалел. Просто отвернулся.
– «Беовульф», милорд.
Я и не заметил, как допил «Беллу». Ладно, «Беовульф» так «Беовульф», где наша не… Рюмка кипела и изредка вспыхивала, но к этим фокусам я давно привык, а вот…
– Что это?
– «Беовульф», милорд.
– Нет, в нем. Что в нем плавает?
– Шквачи, милорд.
– Свежепойманные?
– Только что из брюха.
– Самки?
– Милорд имеет хороший вкус. Естественно, самки.
– А брюхо вспарывали по часовой стрелке или против?
– Я… Но, милорд, чуй-чаи их отрыгивают, вовсе не обязательно…
– Убери.
Конечно, я бы не стал пить, даже если бы чуй-чая зарезали на моих глазах и подали десертом, но непробиваемость бармена меня достала. Хотя… он же робот, что с них возьмешь?
– Тогда, может, «Бэрримор», милорд?
– Давай.
