переводчика.
Первым клеймили купца. Один из воинов, разжав ему челюсти, кузнечными щипцами оттянул язык и одним взмахом кинжала отсёк его. Стоявший рядом Рольф тут же прижёг остаток куском раскалённого железа, и над кораблём раздался душераздирающий визг. Прижав купца коленом к доскам палубы, гигант приложил к обнажённому плечу раскалённое клеймо.
Закончив, он пинком отбросил клейменого в сторону. Видевшие это рабы растерянно переглянулись, не понимая, что происходит. Викинги клеймили работорговцев спокойно и деловито, как скот. Над кораблём раздавались крики боли и пахло палёной плотью.
Усилием воли Вадим сдержал эмоциональный порыв вступиться за пленников и, покосившись на сидящего рядом чернокожего, вдруг увидел, с каким интересом тот наблюдает за процедурой.
«Дикие времена, дикие нравы», — подумал Вадим, всматриваясь в море.
Он давно уже понял: чтобы выжить здесь, ему придётся стать таким же диким и необузданным, как его случайные соратники. Но не думал, что это будет так кроваво. Даже имея за плечами спецкурс вполне определённой подготовки и личное кладбище, Вадим не одобрял ненужной жестокости. Но судя по всему, жителям этого мира было глубоко наплевать на его моральные терзания.
Наконец процедура клеймения закончилась, и воины разошлись по своим местам. Снова прозвучала команда, и рабы взялись за вёсла. Новоявленных рабов, не развязывая, сбросили в трюм. Настороженно наблюдавшим за экзекуцией девушкам выдали по кожаному ведру и велели отмыть палубу от крови и грязи.
Два корабля шли вдоль береговой линии на расстоянии половины полёта стрелы друг от друга. Поднявшись, Вадим перешёл на корму и, присев на борт, задумчиво спросил у кормчего:
— Скажи, Юрген, куда мы пойдём после Гизы?
— Спроси старого кашалота, — пожал тот плечами, кивая на ярла. — А вообще теперь мы смело можем вернуться обратно в Нордхейм. Выплатим Рыжему Олафу виру, и можно будет готовиться к зиме.
— А времени хватит? На севере лето короткое, — протянул Вадим.
— У красной скалы стоит брошенный дом. Мы могли бы поселиться там.
— А как случилось, что у всей команды не осталось близких? — задумчиво спросил Вадим.
— Наши корабли ходят далеко. По всему миру. Но каждую осень мы стараемся вернуться обратно, в родные фьорды, чтобы начать промысел и обеспечить общину запасами еды. Осенью наше море бурное. Многие не возвращаются с промысла. Ещё больше не возвращаются из походов. Так всё и случилось.
— Неужели ни у кого из парней никого не осталось?
— Только дальние родственники в других кланах. Пять зим назад наш ярл вышел с десятью кораблями в море и наткнулся на стадо китов-убийц. Знаешь, что это такое?
— Косатки? — спросил Вадим, быстро порывшись в памяти.
— Они самые. Самый страшный хищник морей. Страшнее только морской змей. Но он редко поднимается на поверхность, а вот косатки, сбиваясь в стаи, нападают на всё, что кажется им съедобным или опасным. С одним китом экипаж драккара ещё может справиться, а вот со стаей… Не знаю, что там случилось, но ярл приказал начать охоту, и стая словно взбесилась. Из десяти кораблей вернулась только «Синяя акула». С тех пор в нашем фьорде только один корабль.
— Тогда почему вы не строите другие?
— А кто будет ходить на них? Ведь людей тоже не осталось.
— А что нужно, чтобы свободные воины пришли в ваш фьорд?
— Корабли и деньги. А ещё удача ярла. Но теперь, когда Рыжий Олаф подмял под себя почти всех ярлов, об этом остается только мечтать. Он жаждет власти над всем севером и никому не позволит встать на своём пути. Те, кому это не по нраву, вынуждены искать лучшей доли в чужих землях.
— Тогда зачем платить ему виру? Не проще ли найти свободную землю и начать жизнь заново? — спросил Вадим.
— Нордхейм — наша родина, — пожал плечами Юрген.
— Родина там, где человек. Потому что она в душе каждого, — возразил Вадим.
— А зачем тогда мы затевали всю эту историю с ограблением королевской сокровищницы? Только даром время теряли, — растерянно усмехнулся Юрген.
— А разве нам самим это золото не пригодится? — вопросом на вопрос ответил Вадим.
— Ты что задумал, книгочей? — моментально насторожился кормчий.
— Ещё и сам не знаю, — рассмеялся Вадим.
Приказав служанкам наполнить ванну, Налунга задумчиво бродила по своим покоям, пытаясь решить, что ей делать дальше. Услышав, что ванна готова, королева рассеянно кивнула и, пройдя в комнату омовений, медленно погрузилась в горячую воду, на поверхности которой плавали лепестки роз. В саму воду было добавлено восемь видов масел, сохранявших кожу молодой.
Откинувшись на край бадьи, выдолбленной из цельного куска красного дерева, Налунга почувствовала, как её натруженные за ночь мышцы расслабляются, и, издав тихий стон наслаждения, вернулась к своим размышлениям. Из задумчивости её вывели шорох и негромкое постукивание посоха по камням.
Шёлковая занавеска откинулась, и в купальню вошёл старик в чёрной хламиде. Вошедший был так стар, что даже кустистые брови, нависшие над пронзительными чёрными глазами, были совершенно седыми. Увидев вошедшего, Налунга мрачно скривилась и, бросив на мужчину злой взгляд, спросила:
— Зачем ты пришёл, старик. Я не звала тебя. Уходи. Сейчас мне не до твоих россказней.
— Ты называешь россказнями то, в чём собрана вся мудрость наших верований? — хрипло спросил старик, не обращая внимания на её резкость.
— Мне нечему больше учиться у тебя. Ты отдал мне всё, что мог. А теперь оставь меня в покое. Мне нужно подумать.
— Думать надо было тогда, когда ты отдавала приказы своим прихвостням. А сейчас тебе нужно решить, как сохранить свой трон, — усмехнулся в ответ пришедший.
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Налунга.
— На границе стоит войско масаев. Твои солдаты по глупости осмелились схватить у реки несколько девчонок из их племени, и теперь всё войско этих зверей готово постучаться в ворота твоего города.
— Когда это случилось? Я же приказала не трогать этих людоедов! — испуганно спросила Налунга.
— Ты задаёшь свои вопросы не тому, кому нужно, — усмехнулся старик. — Да и не те вопросы тебя сейчас волнуют. У тебя нет солдат, чтобы воевать с ними, как нет и времени, чтобы как следует приготовиться к нужному ритуалу, Что будешь делать?
— Не знаю, — растерялась юная королева.
Она действительно не знала, что делать. Её собственные солдаты не смогут ничего противопоставить воинам масаев, ведь они воюют всю жизнь и недаром считаются самым опасным племенем на всей этой земле. Внезапно на память юной королеве пришли слова, сказанные ей северным варваром: «Ты сделала глупость, приказав схватить нас. Перевернувшись, твой трон погребёт тебя под своими останками».
Но варвары ушли, а у неё возникла очень серьёзная проблема. И как разобраться с ней, Налунга просто не представляла. Повернувшись к старику, она несколько минут задумчиво рассматривала его, а потом тихо спросила:
— Что ты предлагаешь? Ведь ты пришёл сюда не просто так. Ты что-то уже успел придумать.
— Всё просто. Сразиться с масаями на равных могут только зулусы, но они далеко, а у тебя уже нет золота, чтобы отправить к ним гонцов. Тебе нечего предложить им.
— Откуда ты знаешь, что золота нет? — растерялась Налунга.
— Похоже, ты забыла, с кем говоришь, — усмехнулся старик. — Я учил тебя с самого детства. Ты всегда была своенравной девчонкой, но сейчас ты превзошла в глупости самоё себя. Стоящие на границе масаи требуют твоей головы. Ведь им отлично известно, что в городе черепов повелеваешь только ты. И они не остановятся до тех пор, пока не получат её.
— И что же мне делать? — тихо спросила девушка, окончательно пав духом.
