Неожиданно вспомнив, что на старославянском, тьма — это тысяча, Вадим невольно охнул от удивления. Отсутствием аппетита мужичок явно не страдал.
— Сотня, и не медяшкой больше. А иначе, как сам говоришь, боги рассудят, — твёрдо ответил Вадим.
— Три сотни и три горшка с греческим огнём, — заметно подвинулся мужик.
— Э, нет, — рассмеялся Вадим. — Сотня, и ничего больше. А горшочки нам и самим пригодятся. Так что решим? Возьмёшь деньги или рубиться будем?
— Упрямый ты, паря. Уступать не любишь, — вздохнул мужик.
— А кто любит? — усмехнулся в ответ Вадим. — Ты уж не серчай, борода, но не всё коту масленица. Бери деньги и ступай своей дорогой. И струги сохранишь, и людишек сбережёшь.
— Ладно, варяг, сговорились, — вздохнул мужик. — Деньги где?
— Скажи своим, чтобы барки пропустили, потом и деньги увидишь. Сначала они пройдут, а потом, когда мимо проходить будем, кошель перекинем, — быстро ответил Вадим, стараясь ковать железо, пока горячо.
Сообразив, что ему уже не переиграть договор, мужик нехотя кивнул и, повернувшись к соратникам, что-то тихо скомандовал. Вёсла дружно вспенили воду, и струг не спеша отвалил обратно к группе. Вернувшись на своё место, Вадим встал к арбалету, сделав кормчему знак подвести корабль поближе к противнику.
Подчиняясь команде Свейна, Ширваз приказал своим капитанам быстро уводить барки через открывшийся проход. Тем временем сам Свейн, достав из мешка полученный аванс, перебросил кошелёк Рольфу, приказав забросить его на борт одного из стругов, когда драккар пройдёт мимо засады. Чуть усмехнувшись, гигант подкинул кошелёк в руке и, убрав весло, кивнул.
Дождавшись, когда купеческие корабли достаточно отдалятся от скопления разбойничьих стругов, Вадим повернулся к капитану и, кивнув, мрачно проворчал:
— Давай, брат. Посмотрим, можно ли верить разбойничьему слову.
Рассмеявшись, Свейн рявкнул команду, и северяне дружно взмахнули вёслами. Вадим не уставал поражаться слаженности, с которой викинги управляли своим кораблём. Стремительный драккар легко проскользнул между стругами, и караван вырвался на открытую воду. Но самое главное произошло в момент, когда корма корабля северян поравнялась с кормой последнего струга.
С разбойничьего корабля вдруг раздался заполошный крик:
— Эй, а деньги?!
Усмехнувшись, Вадим кивнул Рольфу, и гигант, размахнувшись, сильным броском швырнул кошелёк с золотом на палубу струга. Крикнувший о золоте разбойник подбежал к самому борту, словно собирался вплавь догонять уходящий драккар. В итоге тяжёлый кошелёк с силой ударил его в лоб, отбросив на палубу.
Видевшие это северяне дружно расхохотались, потешаясь над незадачливым разбойником. Но даже улыбаясь, Вадим продолжал держать ладонь на пусковом рычаге, не веря в такую удачу. Корабль северян легко догнал ушедшие барки, и Свейн приказал купцу увеличить скорость. Над палубами кораблей защёлкали плети, и рабы дружно навалились на вёсла.
Сняв с ложа болт, Вадим осторожно уложил его на палубу и шагнул к своему месту, когда Свейн жестом остановил его. Подойдя к капитану, Вадим вздохнул и, чуть улыбнувшись, спросил:
— Что-то не так, капитан?
— Как думаешь, они ночью не попытаются к нам подобраться? — задумчиво спросил Свейн, оглядываясь назад.
— Будем идти до темноты, а потом встанем лагерем до того, как остановятся они, — ответил Вадим, кивая на идущие впереди барки. — Если бросятся в погоню, мимо нас не пройдут.
Свейн помолчал несколько минут, оценивая план своего книгочея, и, кивнув, проворчал:
— Тебе придётся всю ночь у этой штуки караулить. Парни ею пользоваться не умеют.
— Не страшно, днём высплюсь, — усмехнулся Вадим, признавая справедливость его слов.
— Да уж, поспать ты умеешь, — усмехнулся в ответ Свейн.
Увидев догоняющий барки драккар, Ширваз приказал придержать ход и крикнул Свейну, что хочет перейти на его корабль. Недоумённо пожав плечами, он приказал убрать вёсла с правого борта, и Юрген ловко подогнал корабль к борту барки. Несмотря на солидный вес, купец ловко перебрался на палубу драккара и, широко улыбаясь, шагнул к Свейну:
— Друг мой, я знал, что боги свели нас не просто так. Сколько ты отдал им?
— Весь полученный от тебя аванс. Сотню золотых, — честно признался Свейн.
— Клянусь бородой Митры, ты получишь в два раза больше, — радостно усмехнулся Ширваз. — Я и надеяться не мог на такую удачу.
— Удачу? — удивился Свейн. — Ты отдал разбойникам сотню золотых и называешь это удачей?
— Друг мой. Я готов был отдать пять сотен, лишь бы не потерять свои товары, а главное — жизнь. Но что будет на обратном пути?
— Точно так же заплатишь сотню и пойдёшь дальше, — рассмеялся Свейн. — Наш книгочей сумел уболтать их на это.
— Но как? — растерялся купец, поворачиваясь к Вадиму.
— Метатель и греческий огонь, — пожал плечами тот. — Как говорится, жить все хотят.
— Если это произойдёт, я полный год буду заказывать службу в храме Митры за ниспослание вам удачи, — пылко воскликнул Ширваз.
— Тогда не будем терять времени, — кивнул Вадим. — Прикажите своим рабам грести до самой темноты и не пугайтесь, если не увидите нас.
— Что вы задумали? — быстро спросил купец.
— Проследим, чтобы они не подобрались к вам ночью, — ответил Свейн.
Кивнув, Ширваз перебрался на свою барку, и корабли снова заскользили вперёд. В сумерках, выбрав удобное для засады место, Свейн приказал пристать к берегу и приготовиться к бою. Сам Вадим даже не сомневался, что ушкуйники попытаются добраться не только до купца, но и до такого мощного оружия.
Поделившись с капитаном своими мыслями, он предложил выставить охрану не только у корабля, но и дальше по берегу, чтобы встретить возможное нападение до того, как они подойдут к кораблю. Подумав, Вадим привязал к нескольким горшкам верёвки и, отдав их Рольфу, подробно объяснил ему задачу.
— Зачем так всё усложнять? — задумчиво протянул гигант. — Нападут — встретим как обычно, топорами.
— Во-первых, в темноте мы не будем знать, кого именно рубить. Во-вторых, их будет слишком много для нас. Вспомни, сколько там было кораблей. Пока мы бьёмся с одними, другие могут сжечь наше судно. Так что, если услышишь чужих, просто размахнись и брось горшок куда подальше, желательно вдоль берега, вон туда, — с усмешкой показал Вадим. — Главное — подальше от корабля и наших парней. Сам видел, что эта штука может натворить.
— И что будет потом? — с интересом спросил Рольф.
— А потом, когда всё загорится, мы увидим, кто на нас напал и кого рубить. К тому же, если мимо пойдут их струги, я смогу сжечь их, не идя на абордаж.
— Ладно, сделаю, как ты сказал, — нехотя согласился гигант.
— Что-то не так, брат? — насторожился Вадим.
— Не люблю я так воевать, — вздохнул Рольф. — Хитрости, засады. Куда проще один на один или один против нескольких. Знай руби.
— Согласен, — улыбнулся Вадим. — Но правила не всегда мы диктуем.
— Выходит, хочешь не хочешь, а играй так, как хочет враг? — мрачно спросил Рольф.
— Знаешь, один восточный мудрец сказал: война — это не кто кого зарубит, а кто кого передумает, — вздохнул Вадим.
— Иногда мне очень хочется расколоть тебе башку и посмотреть, где там столько разных знаний помещается, — проворчал Рольф, выразительно покачав своей секирой.
Расхохотавшись, Вадим хлопнул его по плечу и, отходя, ответил:
— Поздравляю, друг. Ты тоже заразился болезнью познания.
