достаточно сильными, чтобы справиться с нами. Поэтому-то они и не хотели идти ни на какие соглашения.
В последнее время, однако, в их стане послышались новые ноты. Ллойд-Джордж заявил недавно, что наступать на нас опасно, ибо в результате наступления вокруг Советской власти сплачиваются крестьянские миллионы, которые будут оберегать свою страну всеми силами. Американский президент Вильсон, как сообщают газеты, считает ныне, что наступление господ «союзников» на Архангельск было ошибкой. После взятия нами Шенкурска последовала деморализация английских и американских солдат, которые покидают позиции, уходя в Архангельск. В Мурманске было открытое возмущение. На Одесском фронте, по имеющимся сведениям, французские полки требуют увода на родину, а черные колониальные войска не выдерживают климата и уже увезены из Одессы к себе. Вильсон и Ллойд-Джордж начинают понимать, что совершили ошибку. Кроме того, у этих господ развивается внутренняя борьба. Сегодня сообщена японская программа мира: она не требует передачи восточной Сибири в руки Японии, но настаивает на том, чтобы в Сибири ни одна страна не имела преимущества или особых концессий. Таким образом, по отношению к Советской России эти господа вынуждены урезать свои насильнические вожделения. Почему? Потому что мы стали сильнее, чем были, а они слабее. Мы создали в труднейших условиях крепкую армию, а их армия распадается всюду и везде. Распадается также и их тыл.
Таким образом, наше международное положение становится лучше во всех отношениях. Но этот вывод не должен давать повод для фальшивого спокойствия, для беззаботного опускания рук; нет, мы не имеем никакого права почить на лаврах. Мировая бойня еще далеко не ликвидирована, она может снова вспыхнуть страшным огнем: на востоке – со стороны Японии, на севере – со стороны Англии и Америки, на юге, на западе – со стороны Франции, Румынии, Польши. Еще могут быть сделаны попытки нанести нам смертельный удар оттуда или отсюда, на Петроград или на Москву.
Буржуазия издыхает. Но судороги издыхающего организма бывают очень сильны. Укус издыхающей мухи очень болезнен. Буржуазия еще опасна. Нужно опасаться возможного последнего ее удара. Нам нужно быть крепкими. Нам нужны хорошие полки. Нам нужен хороший, боевой, молодой командный состав. Это вы, товарищи! Сейчас мы не имеем уже нужды преждевременно отрывать вас от школьной скамьи и бросать на фронт до окончания курса. Мы настолько сильны, что под защитой нашего фронта вы можете спокойно продолжать ваше военное обучение. Но что требуется от вас, это – добросовестное до последней степени отношение к делу. Армия наша – рабоче-крестьянская, но это не значит простая, лыком шитая, нет, она не отказывается от военной науки и от военной техники. Наоборот, наша пролетарская, мужицкая армия должна быть вооруженной и обученной по последнему слову военной науки. Каждый из вас, пройдя здесь краткий курс и получив затем известный боевой опыт на фронте, должен рваться снова и снова к военной науке, в военную академию или школу колонновожатых, которые мы открываем. Военное дело нам навязано судьбой. Раз мы должны быть солдатами революции, то долг чести повелевает нам быть знающими, всесторонне образованными солдатами. Будем работать! Будем учиться!
В наших красных полках вы встретите теперь более высокие требования к вам. У нас уже есть командиры, у солдат есть опыт. Поэтому, к новому командному составу предъявляются более высокие требования. Вам нужно быть на уровне тех требований, которые предъявляют солдаты, судьба коих вам, как командирам, будет вручена. Необходимо добросовестное и честное отношение к тому делу, которому вы призваны служить.
Весьма возможно, что пройдет еще значительный период, в течение которого мы не сможем воткнуть штык в землю. Европа представляет собою картину суровой борьбы классов и народов. Пройдут месяцы или годы, и вся Европа освободится от старого гнета и старой эксплуатации. Установится во всей Европе рабоче-крестьянская федеративная республика, и мы будем частью этой республики. Тогда нам не будет угрожать опасность на нашей границе. Куда мы ни оглянемся – всюду будут друзья и братья.
Сегодня этого еще нет. Враги не разоружаются. Брата и друга среди правящих классов Европы и всего мира у нас нет. И мы еще должны крепко держать винтовку в руках, и каждый должен относиться к своим обязанностям, как честный и доблестный солдат революции. Особенно вы, как будущие красные командиры, на которых с верой и упованием взирает рабочий класс, и не только нашей страны, но и всего мира. Ибо буржуазная печать всего мира доказывала в первое время, что мы армии не создадим именно потому, что у нас не будет командного состава. А теперь буржуазная печать Европы и Америки признала, что мы создаем первоклассный командный состав из сознательных рабочих, честных крестьян и лучших солдат. Это вы, товарищи! Верю, что с поставленной вам задачей вы справитесь. Пусть только каждый из вас не забывает никогда, что в основе нашей армии лежит высокая святая идея: честно служить с оружием в руках интересам угнетенных трудящихся масс. Помните твердо: то, что было надеждой угнетенных народов, задушевной мечтой трудящихся, их религиозной фантазией, их песней, – надежда на спасение, на освобождение, которого никогда не переставали ждать трудовые, угнетенные люди всех стран, – это теперь начинает осуществляться. Мы к этому новому царству свободы начинаем приближаться. На это осуществление святейших, заветнейших идеалов трудового народа покушаются наши враги. Вы – передовой отряд, призванный охранять революционные завоевания русского народа. В грозный час, когда рабоче- крестьянская власть обратится к вам, товарищи курсанты, к вам, красные командиры, со словами: «Социалистической Республике грозит опасность», – вы ответите: «мы здесь» – и будете геройски бороться и умирать, сражаясь против врагов трудового народа.
«Как вооружалась революция», т. II, кн. I.
II. Наступление Колчака
Л. Троцкий. ОПАСНОСТЬ НА ВОСТОКЕ
(Доклад на пленуме Московского Совета Р. К. и К. Д. 1 апреля 1919 г.)
Товарищи, вы знаете, что у нас на Восточном фронте были некоторые неблагополучия, которые в частности выразились в потере нами Уфы.[50] Товарищи, может быть, знают, что мне лично пришлось отказаться от возможности участия на партийном съезде для того, чтобы на месте убедиться, насколько наши неудачи глубоки и какие опасности они в себе таят. Мы сейчас опять вступаем в полосу тревожных недель и может быть месяцев, и в этой тревожной атмосфере плодятся и роятся всякие тревожные слухи. Здесь в Москве говорили о том, что колчаковцы приближаются почти что к Казани, что Волга будет перерезана, что мы ее с началом навигации не сможем использовать для транспортных целей и пр., и пр. Я отнюдь не склонен преуменьшать значения наших неудач и поражений. То, что мы потеряли в свое время Пермь, а теперь Уфу, это большой для нас удар, и все-таки я могу с полной уверенностью сказать, что на Восточном фронте никаких катастроф нам ждать не приходится, потому что уже сейчас там ведется деятельная и напряженная работа по восстановлению нарушенной линии фронта. Вы знаете, товарищи, как слагались наши фронты: это происходило, разумеется, не по нашим чертежам, не по нашей воле; они слагались по мере того, как на разных границах Советской Республики обнаруживались вооруженные враги. Так постепенно в течение последних 7–8 месяцев мы получали фронты со всех сторон. У нас фронт на севере, на юге, на востоке и на западе, только с небольшими перерывами и отдушинами. Вообще же, – как мне довелось недавно сказать на международном коммунистическом конгрессе, – если вы из Москвы проведете линию в любом направлении по любому радиусу и продолжите ее достаточно далеко, вы непременно найдете красноармейца со штыком в руках, который охраняет границы Советской Республики и охраняет почти в непрерывных боях. С самого начала самым опасным фронтом для нас мы считали с полным основанием Восточный. Это было после восстания чехо-словацких корпусов. Мы там сосредоточили все силы, какие у нас тогда были, двинули туда лучших наших работников из Петрограда и Москвы и благодаря напряженной общей работе установили твердо наши фронты, которые двинулись, наконец, не назад, а вперед, очистили Волгу и приблизились к Уралу. Но, товарищи, мы не могли развивать эти наши успехи на Восточном фронте. Мы сейчас же оказались вынужденными сосредоточить наше внимание на Южном фронте, и вы помните почему. Южный фронт шел тогда такими полосами, через которые нам грозило наступление англо-французских империалистов, и для нас было ясно, что если Краснов возьмет Царицын, Тамбов, Воронеж, то этим самым он покажет англо-французским империалистам, что дело наступления на Москву очень простое и легкое дело. Он толкнет их на этот путь, т.-е. даст перевес наиболее агрессивным, наступательным элементам англо-французских империалистов против колеблющихся и сомневающихся. Поэтому осенью прошлого года, после первых крупных наших успехов на Восточном фронте, после очищения Волги, нашей основной задачей явилось добиться во что бы то ни стало успехов на Южном фронте. Мы вынуждены были двинуть не только части из тех резервов, которые имелись в тылу; мы
