Мы готовы были идти на соглашение с польскими правителями, пока их еще терпит польский трудовой народ, дабы избегнуть дальнейшего пролития крови русских и польских рабочих и крестьян. Но варшавские шовинисты трепетали перед открытыми мирными переговорами. Они боялись, что когда они открыто предъявят свою разбойничью программу, и она будет столь же открыто отвергнута Советской Россией, польские солдаты, которых они одурманивали ложью защиты отечества, с негодованием откажутся проливать свою кровь во имя властолюбия и наживы польских панов. Чтобы избежать грозного суда открытых мирных переговоров, польское правительство отклонило общее перемирие и ультимативно предложило местом переговоров захваченный поляками город Борисов, преследуя этим двойную цель: держать наших делегатов в атмосфере польской военщины и «запугать» их наступлением на Украину, а в то же время частичным перемирием на Борисовском участке связать нам руки в выборе направления для нашего контрудара. Решив, что наше искреннее стремление перейти от войны к мирному строительству является доказательством нашей усталости и слабости, варшавские шовинисты вознамерились навязать нам свою волю, подкрепляя ее сеянием предательства, измены, насилиями и погромами.
Рабочие, крестьяне и красноармейцы! Вам предстоит теперь доказать польским белогвардейцам, что они жестоко ошиблись в своих расчетах. Мы признали и признаем независимость Польши. Но мы не признали за польскими капиталистами права эксплуатировать русских рабочих, не признали за польскими помещиками права отбирать землю русских крестьян, превращая их в свой рабочий скот, не признали за польской военщиной права давить, угнетать и терзать русский и украинский народ. Мы хотели и хотим мира, – и советская дипломатия по-прежнему готова пойти навстречу первому проблеску здравого смысла у польских белогвардейцев, чтобы добиться мира на основах, отвечающих интересам польского и русского народа. Но мы не собираемся склонять социалистическое знамя перед наглостью варшавских громил. Советская Россия, которая победила Деникина, Колчака и Юденича, сумеет огнем и сталью доказать польским панам и всем, кто стоит за их спиною, что время беззащитности русского трудового народа миновало.
До сих пор красным войскам Западного фронта запрещено было наступать,[134] – советское правительство стремилось показать этим обманутому польскому народу свое искреннее стремление к миру. Неподвижностью наших войск воспользовались варшавские правители, ударили на Украину и врезались глубоко в ее пределы. Украина в опасности. А с ней вместе в опасности Советская Россия!
Рабочие и крестьяне! Война не закончена. Польские поджигатели стремятся изо всех сил раздуть ее грозное пламя. Преступным насильникам должен быть дан беспощадный отпор.
Передовые пролетарии! Война не закончена. Мобилизуйте снова лучших борцов за идею социализма. Коммунисты, вы душа рабоче-крестьянской армии. Задача ваша не кончена. На Западный фронт!..
Красноармейцы, красные моряки, красные казаки! Вы надеялись вернуться к мирной жизни – пахать землю и работать у станков. Польские паны не допускают вас до этого, они хотят сделать вас рабами. Вам надо снова поднять ваше испытанное оружие для самообороны. Вам надо нанести такой удар польским помещикам и капиталистам, чтобы эхо его прозвучало на улицах Варшавы и во всем мире.
Крестьяне! Войскам Западного фронта, обороняющим вас от кабалы, необходимо продовольствие. Выполняйте же разверстку до конца – этим вы страхуете себя от кабалы, более тяжкой, чем старое крепостное право.
Рабочие и работницы военной промышленности! К станкам… Французский империализм щедро поддерживает Польшу военным снаряжением. Усильте же и вы производство всего, что необходимо красным бойцам. Пусть не испытывают они недостатка ни в патронах, ни в белье, ни в обуви.
Честные граждане! Вы не допустите, чтобы волю русского народа определял штык польских шляхтичей, которые со свойственным им бесстыдством неоднократно заявляли, что им безразлично, кто господствует в России, только бы Россия была беспомощна и слаба.
Польские насильники будут разбиты. И не только потому, что мы сильнее числом, но прежде всего потому, что мы связаны духовной защитой нового справедливого и братского общества, которое мы созидаем.
Война против нас польской буржуазии есть грабеж, захват, кровавая авантюра. Наша война против белогвардейской Польши есть революционная самооборона, священная защита независимости трудящихся, счастливого будущего наших детей и внуков.
И после разгрома банд Пилсудского независимость Польши останется для нас неприкосновенной. С польским пролетариатом и польским крестьянством, которые станут полными хозяевами в своей стране, мы без труда установим братский союз. Только общий нам шляхетско-буржуазный враг разделяет нас. На борьбу же против этого врага!
Полки Западного фронта! За вами стоит не только русский рабочий класс, не только русское трудовое крестьянство, не только вся наша рабоче-крестьянская Красная Армия, все, что есть честного в русском народе, – но и трудящиеся всего мира. За вас будут польские рабочие, которым вы поможете освободиться от буржуазного ига.
Вперед, красные воины!
Долой польских захватчиков, насильников и угнетателей!
За нашу и вашу свободу – говорим мы пролетариям и крестьянам Польши.
Да здравствует братство трудящихся масс Польши и России!
Да здравствует рабоче-крестьянская Красная Армия!
Да здравствует независимая рабоче-крестьянская Польша!
Да здравствует Советская Украина! Да здравствует Советская Россия!
«Правда» N 92, 30 апреля 1920 г.
Л. Троцкий. ПОЛЬСКИЙ ФРОНТ И НАШИ ЗАДАЧИ
(Тезисы)
1. Империалисты Антанты, ведя переговоры о торговых сношениях с Советской Россией, держали в то же время на привязи белогвардейскую Польшу, Финляндию, Латвию. В лагере самих империалистов царят неуверенность и противоречия по всем вопросам, в особенности по вопросу о том, какую политику выбрать для вернейшего удушения рабоче-крестьянской России.
2. Часть капиталистов стран Антанты, особенно те, что производят предметы массового потребления, надеялись сорвать созидаемое нами социалистическое хозяйство путем товарообмена с кулаком через посредство белогвардейского кооператора. Тяжелая промышленность – и прежде всего военная – предпочитала военный разгром Советской России и прямой грабеж ее естественных богатств. Отдельные правительства Антанты и даже отдельные члены правительств колебались и колеблются в ту и в другую сторону, в зависимости от того, с какими капиталистическими кругами они сами связаны, как оценивают устойчивость своих армий и силу сопротивления Советской России.
3. Белогвардейская Польша, как и другие мелкие окраинные государства, не имеет самостоятельной политики и руководится жадностью, которая умеряется лишь трусостью. Когда Антанта, под влиянием острой потребности в сырье, более определенно повернула в сторону торговых переговоров, буржуазия западных окраинных государств отказалась от мысли о дальнейших захватах и грабеже за счет России. Открылась серия мирных переговоров: сперва с Эстонией, с которой мы заключили мир, затем с Латвией, Польшей, Финляндией, Румынией и Литвой.[135]
4. Но в рядах Антанты снова подуло другим ветром. Трудовой подъем в Советской России, с одной стороны, наш твердый курс в отношении кооперации, с другой, по-видимому, заставили заправил Антанты понять, что хотя товарообмен с нами вполне возможен и экономически полезен для обеих сторон, но что посредством товарообмена бирже не удастся подорвать основы слагающегося у нас социалистического хозяйства. С другой стороны – бурное нарастание пролетарской революции в Германии и явное ее приближение во всех других странах, в том числе и в Англии, толкают империалистические правительства всех стран на путь ожесточенной борьбы против рабочих масс, своих и чужих, и, стало быть, на путь новых военных авантюр против Советской России.
5. Почувствовав, что привязь, на которой ее держали ее хозяева, слабеет, и подуськиваемая наиболее крайними империалистами стран Антанты, польская буржуазия открыла наступление на Украину, открыто провозглашая свое намерение оккупировать ее, чтобы затем установить над нею – при посредстве подставных приказчиков, вроде Петлюры – свое военное, национальное, экономическое и политическое господство.
