ее, как вдыхают воздух, надкусывал ее, словно хлеб, цедил сквозь зубы, будто вино.
От охватившего ее удовольствия она дрожала вся, целиком. Он опрокинул ее навзничь и лег сверху. Ей хотелось, чтобы он снял с себя одежду, но он торопился овладеть ею. Она было засопротивлялась, но слишком поздно: он упал рядом с ней уже опустошенный. Слегка разочарованная, Анн все еще продолжала ощущать в себе ту пьянящую дрожь, что жила внутри.
Зазвонил телефон.
– Опять? – крикнул Лоран.
Он спрыгнул, опережая Анн, и схватил телефон. Анн различила доносящийся из поднятой трубки женский голос. Не произнеся ни слова, Лоран передал трубку ей.
– Алло, Анн? Здравствуйте, моя дорогая. Это Ивон Клардье. Да… Мы оставляем вашего отца на ужин. Не могли бы и вы к нам присоединиться?
Анн инстинктивно запахнула на голой груди полы халатика.
– Увы, это невозможно, – сказала она. – Но за папу я рада.
– Ну что же, как-нибудь в другой раз, Анн.
Лоран сидел на канапе, нахохлившись. Она пристроилась рядом, и он обнял ее одной рукой за плечи.
– Останься со мной, – попросил он. – Мне так плохо… Я хотел бы посадить тебя в маленькую коробочку и носить повсюду с собой. Ты завтра идешь в свою контору?
– Конечно.
– И будешь с теми двумя парнями, которых я видел на улице?
– Да, – сказала она. – Это Каролю и Бруно. Отличные ребята, талантливые и большие выдумщики. Мне хотелось бы, чтобы ты был на их месте.
– А они, думаешь, не хотели бы оказаться на моем?
– Ну чего ты выдумываешь? Они меня даже не замечают.
– Но ты же их замечаешь? Ты только что сказала, что они великолепные.
– Послушай, Лоран, ты мне надоел…
– Пойми меня, Анн…
Она остановила его поцелуем. Он отыскал у себя в ногах на канапе какой-то диск и поставил его на проигрыватель. Сидя бок о бок, они слушали баркаролу Шопена. Понемногу комната погрузилась в сумерки, и лицо Лорана превратилось в большое, едва различимое светлое пятно. Рука его нервно теребила руку Анн.
Им достался очень удобный столик. Стоял он чуть поодаль от других, возле окна с мелким, не больше бутылочного донышка, стеклом. Молчаливый официант наполнил бокалы светлым «Флери» и удалился.
Под румяной и ароматной корочкой, в надрезе, оставляемом ножом, раскрывалась розоватая, бархатистая мякоть.
– Мясо здесь и в самом деле великолепно, – отметил Марк.
Анн с полным ртом радостно закивала головой, соглашаясь с ним. Тайна, которую она носила глубоко внутри, без сомнения, настраивала на более тонкое восприятие всех жизненных удовольствий.
– Ну как там в Румынии? – немного погодя спросила она.
– Совсем не просто, – ответил Марк. – Конечно же, это социалистическая страна, которой ужасно хочется стать капиталистической. Отель, в котором я останавливался, в буквальное смысле был забит всяческими дельцами из Европы и Америки. Америка так старается там зацепиться! Конкуренция жуткая… Но и перспективы невероятные…
Внезапно Анн перестала его слышать. Похолодев от ужаса, она со сжавшимся сердцем смотрела на Лорана, медленно приближавшегося к ним.
Должно быть, он заглянул во все рестораны на Сен-Бенуа, прежде чем добрался до этого. Лицо его было мертвенно-бледным, губы судорожно сжаты, в глазах сквозило безумие. Плечи его покрывал черный пуловер с капюшоном. Он застыл возле их столика в расхлябанной позе, заткнув за ремень брюк большие пальцы. Между ним и Анн повисла зловещая тишина. В ее взгляде читалась решимость, осуждение и требование убраться прочь.
– Здравствуй, Анн, – заговорил он. – Могу я присесть?
– Нет, – бесцветным голосом ответила она.
Он сделал вид, что удивлен:
– Почему? Я мешаю тебе?
– Да, и очень.
Ресницы Лорана задрожали. Переполненный гневом, разочарованием и сарказмом, он глубоко задышал, раздувая ноздри. Глаза его заблестели.
– Ты могла бы хоть из приличия представить меня! – запальчиво выговорил он. – Не хочешь? Ну хорошо, тогда мне придется сделать это самому. – И повернувшись к Марку, продолжал: – Я Лоран, а вы Марк, бывший муж Анн, не так ли? Вы, должно быть, не так много слышали обо мне. А я о вас весьма наслышан. Я знаю от Анн, что вы остались с нею в прекрасных отношениях. Друг, почти что брат. Трогательно!
Анн перевела взгляд на Марка. Тот был спокоен и с улыбкой кончиками пальцев обнимал винный бокал.
– Впрочем, я вас представлял себе именно таким, – продолжал Лоран, повысив тон. – Уравновешенным, надежным, добившимся успеха. Мужчиной, на которого можно опереться. Да, у тебя теперь есть неплохой выбор, Анн! Конечно, когда ты сравниваешь меня с этим мсье…
Задыхаясь от стыда и бессильной ярости, Анн вспыхнула:
– К чему ты клонишь, Лоран?
– Ты не догадываешься? – процедил он сквозь зубы.
И глаза его наполнились робкой мольбой. Перед нею склонился жалкий и безответный нищий. В наступившей тишине он безмолвно бросал ей в лицо воспоминания о той ночи. Она устояла, не дрогнув. Губы Лорана скрутила злоба, он оперся о столик обеими руками и заговорил язвительно:
– Вчера мы забыли договориться о встрече. Я хотел бы узнать, сегодня ночью ты поднимешься в мою комнату или мне спуститься к тебе?
– Хватит, Лоран. Уходи!
– Думаешь, я подчинюсь? Как послушный пес? За какое вознаграждение?
Он ухмылялся. Марк положил на запястье Анн свою руку.
– Позволь мне выпроводить этого милого юношу за дверь, – попросил он.
– Нет, – ответила Анн, поднимаясь. – Ему же очень хочется поучаствовать в этом спектакле. Так что уйду я. Не провожай меня, Марк, прошу тебя. Я тебе вечером позвоню.
Говоря это, она надела пальто. Один из официантов поспешил раздвинуть перед ней столики. Вышла она с горящими щеками, спиной ощущая следовавшего за ней Лорана. Она шла наугад, думая лишь о том, как подавить разыгравшуюся в душе бурю, всполошившую сердце и перехватывающую дыхание. На бульваре Сен-Жермен тротуар заполнила стайка смеющихся мальчишек и девчонок. Между ними внезапно вырос Лоран и перегородил ей дорогу. Стоя перед нею, он пожирал ее взглядом.
– Ну так что? – спросил он. – Ты думала, я тебе позволю продолжить эту очаровательную любовную встречу? Ты меня, Анн, еще узнаешь!
– Я тебя уже достаточно хорошо узнала, – процедила она сквозь зубы. – Я знаю про твое безволие, про твои глупость и грубость, эгоизм и самомнение. Ты просто дрянной мальчишка, которому следует спать с сопливыми девчонками! Никакой обходительности, сдержанности, скромности! Ничтожество… дрянь!
Он схватил ее за руку. Она вырвалась и, крикнув:
– Не трогай меня, – влепила ему пощечину. Да так сильно, что почувствовала боль в плече. Зачем она это сделала? Анн видела, что на лице Лорана застыло глупое выражение вины, и прикрыла рукой свой рот. Пелена слез заволокла ей глаза.
Он бросился прочь.
– Послушай, Лоран!.. – простонала она.
Выскочив на проезжую часть, он прыгал между машинами. На него летел какой-то мотоцикл, и Анн
