замечаешь. А он, между прочим, по-моему, в отношении тебя очень даже не ровно дышит!
Генкины откровения порадовали Иру. Именно такое впечатление она усиленно и старалась производить. Впрочем, Радный в Новогоднюю ночь, по сути, сказал ей то же самое. «Ох, эта Новогодняя ночь! Нет. Пока об этом лучше не думать».
Тем временем впереди замаячило кафе с одной светящейся буквой из длинного названия. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, Ира с Генкой, зайдя в зал, уселись за столик и, сделав заказ, тут же расплатились. Первым делом Ира набрала Женечку и сообщила, что они с Генкой вот-вот заявятся к нему в гости. Женечка с веселой язвительностью поблагодарил ее за постановку себя в известность относительно их планов, как бы между прочим напомнив о том, что ранее «госпожа Палладина» себя этим нисколько не утруждала. Ира рассмеялась, сказала «до встречи» и, выключив мобильник, сунула его в карман.
— Кстати, как там Рауль? — спросила Ира Генку.
— Наверное, неплохо! Праздники провел дома. Кстати, сегодня ночью должен приехать Питерским поездом.
— Зачем вы его так рано выдернули? Запуск ведь все равно только на понедельник планируется?
— Никто его не выдергивал — он сам так решил, узнав, что ты восьмого уже вернешься, а, следовательно, пятницу, субботу и воскресенье будешь все перепроверять.
— Догадливый, однако! Но это здорово. Это значительно увеличивает шансы осуществить запуск в понедельник.
Во время разговора Ира сосредоточено наблюдала за залом, стараясь поймать момент, когда они окажутся вне поля зрения посетителей и работников кафе. Вдруг она резко встала и еле слышно скомандовала:
— Идем!
Через мгновение Женечка, театрально раскинув руки, с возгласом «Ба! Какие люди!» встречал их в своей кухне.
— Палладина! И далась тебе моя кухня! Неужто не можешь, как все нормальные люди, пользоваться входной дверью?
— Женечка, ты ждал на кухне, вот я и направилась сюда, — как ни в чем не бывало, ответила Ира.
— Ты даже такие тонкости замечаешь? — Женечка хотел придать своему тону шутливый оттенок, но вопрос прозвучал серьезно.
— Женечка, ты сам виноват.
— Я виноват?
— Ну конечно! Ты ведь совсем забыл меня проинструктировать по поводу того, что должно замечать, а что — нет.
— Ну и язва же ты стала, Палладина!
— Пытаюсь соответствовать! Яблочко, оно ж от яблони не должно далеко укатываться!
— Ах ты ж яблочко мое румяное! Кстати, что с тобой случилось, Палладина? Посвежела! Похорошела! Неужто действительно, не заморачиваясь ни на чем, просто отдыхала?
— Представь себе — да!
— Рассказывай! — торжественно воскликнул Женечка.
— А рассказывать особо нечего. Полмесяца кряду каждый день с утра до вечера на лыжах по лесу без единой мысли в голове.
— А Новый Год, как встретила?
— Классно! — беззаботно ответила Ира.
Женечка внимательно оглядел ее и усмехнулся.
— Женич, я здесь ни при чем, — на всякий случай оправдался Генка.
— Ира! Он правду говорит? — начал язвить Женечка.
— Врет! Но только наполовину.
— Это как?
— Они с Радным напару Лешку вызвали и в пансионат нас отвезли.
— Вот видишь, Геныч! Врешь! Приложил-таки руку к изменению образа жизни Палладиной.
— Руку, честное слово, не прикладывал! А вот голову — было дело.
— Как именно? — не прекращал гротескно грозным тоном шутливый допрос Женечка.
— Вспомнил про Лешку, а Радный сказал, что общество сына самая что ни на есть подходящая, на время отдыха, для Ирчика компания.
— Заложил, значит, Ирку с потрохами?
— Получается, что так… — виновато пробурчал Генка и скорчил смешную рожу.
— Ребят, вам не надоело паясничать?
— Можешь предложить что-то поинтересней? — вопросом на вопрос ответил Ире Женечка.
— Пойдемте к морю… — мечтательно проговорила Ира.
— Лично у меня возражений нет! — радостно воскликнул Генка.
— Еще б у тебя были возражения! Тебя ж хлебом не корми — дай на голую Палладину поглазеть!
— А при чем здесь голая Палладина?
— А ты что думаешь, она морским воздухом подышать, что ли, хочет? Ага! Жди! Как на берег выйдет, тут же с себя все поскидывает и уплывет в темноту.
— Точно! А я и запамятовал! — Генка, хитро прищурившись, посмотрел на Иру.
— Можете составить мне компанию. Не возражаю, — поднимаясь, сказала Ира. — Идем?
— Как скажешь, Палладина, — Женечка поднялся вслед за ней.
На улице было темно, безлюдно и мокро.
— Дождь что ли прошел? — спросила Ира.
— Да уж неделю как льет, — ответил Женечка.
— На море шторм, небось? — опасливо поинтересовался Генка.
— Небось… — удовлетворил его любопытство Женечка.
Когда они шли по Ривьере, Женечкино «небось…» подтвердилось, сначала отдаленным, но неумолимо приближающимся яростным грохотом жующих камни волн. А когда они, наконец, оказались на набережной, их взору предстало поистине впечатляющее зрелище: все небо над морем полыхало яркими беззвучными зарницами то и дело освещавшими дико бурлящую и клокочущую от неистового танца Посейдона поверхность воды.
Ира ускорила шаг и почти побежала к галечной кромке пляжа, раздеваясь на ходу.
— Ирчик! Ты с ума сошла! — в ужасе завопил Генка.
— Как я понимаю, желающих составить мне компанию нет, — констатировала Ира, не удостаивая вниманием отчаянный Генкин вопль.
Женечка спокойно забирал у Иры из рук последовательно снимаемую одежду и притормозил пытающегося образумить ее Генку.
— Женич! Ты глянь, какой шторм! — не унимался Генка.
— Все в порядке, — прозвучал, заглушая шум шторма, тихий спокойный металлический голос Женечки. — Не трогай ее.
Ира с разбегу врезалась в стену волн и отдалась их воле.
Волны крутили и швыряли Ирино тело. Она чувствовала себя то гусеницей шелкопряда, обматывающейся шелковыми нитями, то миксером со взбиваемым во чреве содержимым.
В конце концов, она оказалась на гребне волны, готовой низвергнуть всю свою набранную в неистовом беге мощь на берег и открыла глаза.
Перед взором медленно рассасывались оранжевые пятна всполохов зарниц. Постепенно проступавшие сквозь мрак детали неопровержимо свидетельствовали о том, что она находится в своем гостиничном номере. Ира встала и включила свет. Часы показывали половину восьмого. В дверь кто-то осторожно пошкрёбся.
— Кто там? — спросила Ира.
