иссякали. Конечно, не обходилось без слез и истерик, но Игорю Александровичу удавалось выпутываться с честью.
С Ирой он познакомился давно, где-то в начале девяностых. Тогда она трудилась в швейной мастерской, а по выходным подрабатывала, рисуя портреты всех желающих в парке Ривьера. В те времена ей было чуть больше двадцати, но она и тогда, да и в более ранние годы, не претендовала на ангелоподобность, представляя собой полную противоположность идеалам Игоря Александровича.
В Ривьере они и познакомились. В течение какого-то времени Ира периодически запечатлевала на картоне прелестные лики очередных пассий Николаева.
Как-то он, мужественно переживая очередной разрыв с очередным повзрослевшим и утратившим вожделенную прелесть ангелочком, бесцельно бродил по парку. Начал накрапывать дождик. Ира сворачивала свое портретное производство, и Игорь Александрович пригласил ее посидеть в какой-нибудь кафешке.
Поначалу казалось, что общих тем, окромя погоды, найти не удастся. Но тут в ту же кафешку забрели два иностранца, благодаря которым Ира ненароком продемонстрировала свои познания в английском. Вообще-то, она никогда не считала себя знатоком сего весьма популярного языка — и, надо сказать, обоснованно — но ее скромного словарного запаса вполне хватило, чтобы помочь зарубежным гостям объясниться с официантом. Николаев тут же оживился. Дело в том, что за какую-то сделку с ним по модному в девяностых бартеру расплатились новеньким компьютерным оборудованием, и он лелеял надежду наладить производство полиграфической продукции типа визиток, но не мог найти сколь либо приличного специалиста в этой области. Художественные способности Иры и ее познания в традиционном для компьютерной техники языке показались Игорю Александровичу вполне достаточным набором качеств для воплощения его визиточной мечты в жизнь, что он и предложил Ирине. Она его оптимизма не разделяла, но согласилась попытаться разобраться с чудом техники.
Первые две недели Ира забегала к нему в офис после работы, а потом окончательно распрощалась со швейной мастерской — зарплату Николаев определил такую, что отпала необходимость проводить выходные за рисованием портретов. Впрочем, в офисе Ира проработала всего года три, а потом, обзаведясь собственной техникой, перебралась трудиться домой, плодотворно сотрудничая уже не только с клиентами, поставляемыми Игорем Александровичем, и не только в области полиграфического дизайна.
В одной постели они оказались еще в офисный период. Игорь Александрович диву давался: и как его туда занесло? Ну полная противоположность его вожделениям! Иру же подобные вопросы не одолевали. Ее устраивало то, что он не обременяет ее великими чувствами и вполне пригоден к употреблению. Что она и делала. То есть, периодически употребляла по назначению. Правда, исключительно с его подачи, дабы не испытывать угрызений совести, когда их сугубо личные отношения доводили бедного Игоря Александровича в полном смысле до слез, до истерик. Не при Ирине, конечно. И не раз он клялся и божился себе, что ни при каких обстоятельствах не позволит себе зайти в общении с ней дальше работы. Проходило некоторое время и… нет, он не успокаивался и не переоценивал ценностей. Ирка для него являлась чем-то вроде наркотика: ему от нее становилось плохо до невыносимости, но и без нее он почему-то не мог.
Весь день обрушившейся на город стихии он провел у своего друга и дальнего родственника Аристарха Поликарповича, который приходился ему не то двоюродным дедушкой, не то троюродным дядей. Этот милый старичок родился в начале ХХ века в Канаде, куда его дальновидный отец, не дожидаясь ни революции, ни даже Первой Мировой войны, вывез всю свою семью вместе с небольшим состоянием.
Аристарх Поликарпович в списке мультимиллионеров не значился, однако и, мягко говоря, не бедствовал. На старости лет он передал все дела своему сыну и двум внукам, а сам уехал доживать свой век в Россию, которую знал и любил по рассказам родителей с младенчества, но никогда не посещал. Он выкупил некогда принадлежавший его семье особнячок в одном из городов Поволжья, где и поселился. Несмотря на возраст, без работы ему не сиделось, и он открыл небольшой бизнес — так, не для денег — разнообразия ради. Через сие предприятие он и познакомился с Игорем Александровичем, а вскоре за беседою о днях минувших выяснилось, что они, оказывается, хоть и очень дальние, но родственники.
Игорь Александрович частенько наведывался к Аристарху Поликарповичу. И вот, как-то раз неугомонный дедуля попросил «Игорёшу» присмотреть ему в окрестностях Сочи небольшой участочек. «Подальше от моря, от суеты, где-нибудь на горке с красивым видом». Игорь Александрович поставил на уши всех риэлторов города, и через месяц выбор составлял 23 варианта, но Аристарху Поликарповичу сразу понравился самый первый и оставшиеся он даже смотреть не стал. А через несколько месяцев на месте зарослей ежевики красовался изумительный особняк, построенный и оснащенный по последнему писку современных технологий. Совсем перебираться в Сочи Аристарх Поликарпович не стал, но заезжал «погреться» на недельку-другую частенько.
Во время его отсутствия за домом присматривала соседка. Впрочем, весь присмотр сводился к тому, чтобы накормить подаренных незнамо кем на новоселье огромного пса неизвестной породы по кличке Зив и не менее громадного (естественно по отношению к сородичам) кота Лоренца.
Против обыкновения, в этот свой приезд Аристарх Поликарпович гостил в своей южной резиденции уже третий месяц. Впрочем, в этот раз он приехал не только отдохнуть. Как он сообщил Игорю Александровичу, здесь в Сочи он ждал какой-то архиважной встречи. Игорь Александрович время от времени навещал его, вот и днем накануне заехал, да засиделся и остался ночевать. А утром…
— Гляньте-ка в окно, Аристарх Поликарпович! Сегодня уж сюда точно никто не доберется.
— Как знать… как знать… — произнес тот задумчиво.
— Чего уж тут знать. Это — Сочи. Снег — в диковинку. Стихийное бедствие. Все по домам сидят.
— Как знать… как знать…
Игорь Александрович спорить не стал. Весь день, за исключением пары часов, когда Аристарх Поликарпович прилег отдохнуть, они провели в беседах о том, о сем, но по большей части о прекрасном, дивном, юном, наивном, небесном создании — Алиночке. Игорь Александрович любил ее уже полгода и не мог надышаться-налюбоваться ее красотой и трогательностью. Незаметно спустился вечер, и город, кусочек которого виднелся за окнами, погрузился в кромешный мрак.
— Господи! Как она там?! Поликарпыч, там ни электричества, ни отопления, а может, и воды, и газа нет. Можно, я ее сюда привезу?
— Конечно-конечно, Игореша. Вези, конечно. Конечно, вези.
Последних «конечно вези» Игорь Александрович, уже не услышал. Минут через двадцать у Аристарха Поликарповича зазвонил телефон:
— Аристарх Поликарпович, тут дело такое…
— Что случилось, Игореша?
— Да… м-м-м…. в общем, целая толпа…
— Вези, вези всех! — Поликарпыч был на седьмом небе от счастья.
«Скучно, видать, старику», — объяснил для себя нежданно-негаданный приступ восторга Игорь Александрович.
Еще через тридцать минут Аристарх Поликарпович вышел во двор на звук подъехавшей машины. Из джипа, как чертики из табакерки с радостным криком выскочили два почти богатыря, за ними с оглушительным визгом — Дашунька. Потом выкарабкались на волю Люся с Наташей, за ними — Николай. Не заглушая двигателя, Игорь Александрович вышел и открыл переднюю дверцу пассажирского сиденья. Со стороны это выглядело как очень галантный жест, на самом же деле там просто замок заедал, и дверца открывалась только снаружи. Из машины появилась Ира. Не обнаружив среди нахлынувших гостей никаких признаков небесного создания, Аристарх Поликарпович одарил Игоря Александровича подчеркнуто удивленным взглядом и последовавшей за ним загадочной улыбкой, но Игорь Александрович этого не заметил. Заметила Ира, но не стала заострять свое внимание на несколько странной реакции чем-то показавшегося знакомым старичка.
— Милости просим! Проходите! — с легким поклоном приветствовал гостей Аристарх Поликарпович.
У дверей дома шумную компанию встречали застывшие как два сфинкса в полной неподвижности, уставившись в одну, видимую только им где-то далеко за воротами точку, Зив и Лоренц. Для них это было обычное их место, обычная поза и обычный род деятельности. Кормившая их в отсутствие хозяина соседка
