Десять лет я был чтецом, пять лет — помощником диакона, пятнадцать лет — диаконом, двадцать лет, скажу я вам, нахожусь в сане пресвитера. Что же мне теперь еще остается, как не получить епископство, которое я заслужил своей верной службой? Итак, возвращайтесь в свои города и выполняйте то, что вам следует, так как я намерен принять этот сан по церковному установлению». Услышав эти слова, епископы удалились, проклиная его тщеславие.
7. И вот когда Катон с согласия клириков был избран епископом и, еще не будучи рукоположенным, распоряжался всем, он начал нападать с различными угрозами на архидиакона Каутина, говоря: «Я тебя отстраню, я тебя смирю, я сделаю так, что тебе отовсюду будет угрожать смерть». Тот ему отвечал: «Я желаю, благочестивейший владыка, только твоего благорасположения; если я его заслужу, то я окажу тебе одно благодеяние. В самом деле, я без какой–либо помощи с твоей стороны и какой–либо хитрости дойду до короля и добьюсь для тебя епископства, ничего не требуя взамен, кроме твоего благорасположения». Но Катон, подозревая, что Каутин хочет посмеяться над ним, решительно отверг его предложение. Когда же Каутин увидел, что его унижают и оскорбляют, он притворился больным, вышел ночью из города, дошел до короля Теодобальда и известил его о смерти святого Галла. После того как король и те, которые находились при нем, об этом услышали, король созвал епископов в городе Меце, где они и рукоположили в епископы архидиакона Каутина [483]. Когда же пришли послы пресвитера Катона, Каутин был уже епископом. Затем по приказанию короля ему были переданы те клирики [484] и все то, что они принесли из церковного имущества; кроме того, были выделены епископы и слуги, которые должны были его сопровождать. После этого его отправили в Клермон. Клирики и горожане приняли его любезно, и он стал епископом клермонским. Позже между епископом и пресвитером Катоном возникла вражда, так как никто никогда не был в силах уговорить Катона, чтобы тот подчинился своему епископу. Вот почему разделились и клирики: одни подчинились епископу Каутину, другие — пресвитеру Катону, и все это приносило им большой вред. Видя, что Катона нельзя склонить к подчинению никакими доводами, епископ Каутин лишил и его, и его приближенных, и всех тех, кто ему сочувствовал, церковного имущества, оставив их бедными и беспомощными. Однако некоторые из них переходили на его [Каутина] сторону и вновь получали то, что они потеряли.
8. А во времена правления Агилы в Испании, господство которого легло тяжким бременем на народ, в Испанию вторглось войско императора [485] и захватило некоторые города. Агила был убит, а его королевство получил Атанагильд, который провел много сражений с войском императора, часто одерживая над ним победы, и освободил из–под власти греков ряд городов, незаконно ими захваченных. [86]
9. Когда же Теодобальд стал уже взрослым, он взял в жены Вульдетраду [486]. Говорят, что этот Теодобальд был злым и когда сердился на того, кого подозревал в хищении своего имущества, он придумывал басню и рассказывал ее ему: «Змея нашла полный кувшин вина [487], она вползла туда через отверстие и выпила все с жадностью. Но, раздувшись от вина, она не могла выползти через отверстие, через которое она вползла. Когда пришел хозяин вина, а змея, как она ни старалась, не могла выползти из. кувшина, он сказал ей: ,,Изрыгни прежде то, что ты проглотила, и тогда ты сможешь свободно выползти оттуда»». Эта басня вызывала большой страх и ненависть к нему. Именно в его бытность Нарсес убил Букцелена [488], после того как тот подчинил всю Италию власти франков. И теперь Италия вновь подпала под власть императора [489], и не было никого, кто мог бы ее отвоевать.
Тогда же мы видели, как на дереве, которое мы называем бузиной, появились виноградные, гроздья, причем не было самой лозы, а цветы бузины, которые обычно, как известно, дают черные плоды, дали ягоды винограда.
Тогда же видели, что звезда вошла в круг луны на пятую ночь новолуния с противоположной стороны. Я полагаю, что это было предзнаменование смерти самого короля. Сам же король был сильно болен, и из–за боли в нижней части спины он не мог выпрямиться. Он медленно умирал и наконец скончался на седьмом году своего правления. Король Хлотарь получил его королевство и женился на его супруге Вульдетраде. Но так как епископы его за это порицали, он оставил ее, дав ей в мужья герцога Гаривальда, а своего сына Храмна он отправил в Клермон.
10. Когда в этом году восстали саксы [490], король Хлотарь послал против них войска и уничтожил большую их часть. Он прошел всю Тюрингию и опустошил ее, поскольку она предоставила помощь саксам.
11. Когда же в городе Type скончался епископ Гунтар, то, как говорят, по совету епископа Каутина просили пресвитера Катона стать там главой церкви. Вот почему пресвитеры вместе с мартирарием [491] и аббатом [492] Левбастом с большой торжественностью отправились в Клермон. И когда Катону объявили волю короля, он попросил у них для ответа несколько дней. Но они спешили вернуться домой и сказали ему: «Сообщи нам свое решение, чтобы нам знать, что мы должны делать; иначе мы вернемся домой. Ведь мы не по своей воле просим тебя быть епископом, а по приказу короля».
Но Катон, обуреваемый тщеславием, собрав толпу из бедных людей, приказал им выкрикивать такие слова: «Зачем, благий отче, ты нас покидаешь [493], сыновей твоих, которых наставлял до сих пор? Если ты уйдешь, кто подкрепит нас пищей и питием? Просим тебя, не покидай тех, кого ты обычно насыщал». Тогда он, обратившись к турскому клиру, сказал: «Теперь вы видите, любезнейшие братья, как меня любит эта толпа бедняков; я не могу оставить их и идти с вами». Получив такой ответ, они вернулись в Тур.
Катон же был связан дружбой с Храмном, от которого он получил обещание, что если при его жизни умрет король Хлотарь, он немедленно [87] отстранит Каутина от епископства и поставит Катона во главе церкви. Но с тем, кто пренебрег церковью святого Мартина, которую он не пожелал принять, случилось то, о чем сказал Давид в псалмах: «Не восхотел благословения, — оно и удалится от него» [494]. Ведь Катон был надменным и думал, что никто не может сравниться с ним в святости. Так, однажды он, подкупив женщину, заставил ее громко говорить в церкви, как бы по наитию, что он, Катон, — великий святой и угоден богу, а Каутин, епископ, виновен во всех преступлениях и не должен был получить святительский сан, так как он его не достоин.
12. И вот когда Каутин стал епископом, он так повел себя, что все его проклинали, ибо он чрезмерно предавался вину. И, впрямь, он часто напивался до такой степени, что его вчетвером с трудом уносили от стола. Вот почему впоследствии он заболел падучей. Это часто проявлялось при народе. Кроме того, Каутин был таким жадным, что чьи бы границы ни примыкали к его межевому знаку, он считал для себя равносильным гибели, если хоть на сколько–нибудь не уменьшит эти владения. У знатных людей он отнимал их со спором и скандалом, у простых людей захватывал силой. Но как в том, так и в другом случае, как говорит наш Соллий, он не считал нужным платить за это и приходил в отчаяние, когда не получал грамоту на владение [495].
Жил в то время пресвитер Анастасий, по рождению свободный, который по дарственному письму славной памяти королевы Хродехильды владел какой–то собственностью. К нему часто приходил епископ Каутин и слезно молил отдать ему грамоту упомянутой королевы на это владение и уступить ему само владение. Но так как тот отказался выполнить желание своего епископа, епископ то соблазнял его лестью, то угрожал ему. Наконец он приказал доставить его силой в город и там содержать жестоким образом, а если он не отдаст дарственную, подвергнуть его оскорблениям и уморить голодом. Но пресвитер мужественно сопротивлялся и никак не отдавал грамоту, говоря, что он скорее умрет от голода, чем оставит свое потомство в нужде. Тогда по приказанию епископа его передают страже, с тем чтобы, если он не отдаст дарственную, она уморила бы его голодом. А была при базилике святого Кассия–мученика [496]очень старая и укрытая в подземелье часовня [потайная крипта], в ней была большая гробница из паросского мрамора, в которой, как оказалось, было погребено тело какого–то старца. В эту гробницу поверх погребенного погребли [497] и живого пресвитера и покрыли его камнем, которым раньше была закрыта гробница, а перед входом выставили стражу. Но стражники, надеясь на то, что пресвитер придавлен надгробным камнем, развели огонь, так как была зима, выпили подогретого вина и заснули.
И пресвитер, как новый Иона, молил господа о милосердии, только тот Иона молил господа «из чрева преисподней» [498], а этот — из могильного заточения. И так как
